Осиное гнездо

— Я не могу, — заявил полковник, — мне надо контролировать все остальные посты.

— У вас есть заместители, пусть они осуществляют контроль, а вы становитесь на пост обозрения всех, в том числе и зевак.

— Эту акцию должен одобрить Дмитрий Алексеевич, — выдвинул последний аргумент Ватраленко.

— Ну и хитрый же ты, легавый, — с обидой в голосе сказала Дурнишак. — Тогда постой со мной на посту при входе на территорию парка хоть некоторое время, а потом отправляйся куда хочешь.

Пришлось начальнику милиции уступить и стать вместе с Абией Дмитриевной на пост номер 1 у главного входа.

Когда проходил сам президент района, не только полковник, но и госпожа Дурнишак вытянулась в струнку и приложила руку к пустой голове, произнося при этом: «Здравия желаем ДмиЛексеевич!»

Крики «ура» и гром аплодисментов раздались, когда «президент» поднимался по ступенькам на сцену, уставленную миниатюрными столиками. Исполнялись и частушки в его честь.

Пришлось ему, бедному, и здесь, за праздничным столом, держать речь. Правда, ему ничего не стоило произнести речь на любую тему. И здесь, прежде чем сесть за отведенный ему столик, он поднял руку кверху, как это делал Ильич, и моментально воцарилась гробовая тишина.

— Вольно, товарищи, простите, господа. Я здесь не президент, а такой же рядовой гражданин, как и все мои сотрудники, — сказал Дискалюк, широко улыбаясь. Но тут вновь раздались бурные, долго несмолкающие аплодисменты и крики: браво, а потом помощник Дундуков открыл занавес, под которым прятались три художественных полотна. Одно было с изображением Дискалюка, второе — смесь Дискалюка с Лениным, третье — смесь Дискалюка с президентом Кучмой.

— Экое мастерство, — сказал Дискалюк, — кто художник?

— Я. Имею честь представиться, — вытянулся небритый молодой человек в очках.

— Как фамилия, где работаете?

— Папарига. А работаю я в газете «Зоря Раховщины».

— Молодец, Папарига. Желаю успехов в работе и творчестве, — сказал Дискалюк и захлопал в ладоши, проходя дальше.

Столы, мимо которых он проходил, приходили в движение, люди поднимались, опускали головы, а некоторые, наиболее смелые, произносили: здравия желаем, господин Дискалюк; а потом поднялись все присутствующие, чтобы склонить головы.

— Я предлагаю тост за сплочение нашего коллектива в борьбе за счастье народа, — продолжил прерванную речь Дискалюк. — Забудем распри, обиды друг на друга перестанем сочинять доносы на своих товарищей по работе, — и я хочу заявить, что впредь не стану принимать ни одной кляузы, а если кто из вас сумеет все же подсунуть мне ее как-нибудь, я ее читать не буду, а выброшу в мусорное ведро. Все вы, здесь сидящие, значительно выросли не только духовно, но и профессионально и вполне способны принимать важные государственные решения, не мешая друг другу. Мне будет легче сосредоточить свои усилия на международной деятельности. Ради этого я готов отдать часть своих функций заместителям и начальникам отделов.

Оркестр заиграл туш. Абия Дмитриевна Дурнишак бросилась обнимать заместителей и помощников, а заместители не только аплодировали, но и на радостях, целовались.

— Наконец-то, — вздохнул Мавзолей.

— Дождались мы своего звездного часа, — пропел заместитель Ганич Андрей Федорович, который все это время находился в тени администрации. — Теперь мы, Асенька, осуществим все свои планы.

Ася посмотрела на своего мужа осуждающим взглядом и вместо восторга достала зеркальце из кожаной сумки и начала разглядывать свои красивые губы.

— Лапочка, солнышко, что ты молчишь? — спросил Андрей Федорович.

— Я хотела бы честным трудом зарабатывать на жизнь. Надо, чтоб тебе зарплату повысили, а воровство, грабеж к добру не приводят…

— Какое воровство, какой грабеж? — с придыханием спросил муж и даже принялся прикладывать палец к губам. — Ты думаешь, Дмитрий Алексеевич занимается грабежом (это слово он произнес шепотом). Если он и берет что-то, то только излишки, уверяю тебя. А это всего лишь крохи сладкого общественного пирога. Мы бы тоже не отказались, правда? Духу не хватило бы.

— Я догадываюсь, — сказала Ася и подняла голову, чтобы посмотреть на того, кто пользуется излишками. Их стол был третьим от стола шефа. Шеф тоже посмотрел в сторону третьего стола и его взгляд оказался прикованным к лицу молодой женщины, отчего он не переставал моргать глазами.

— Что это за баба? — спросил он у своего помощника Дундукова, сидевшего рядом.

— Это жена господина Ганича, вашего зама.

— Ты вот что: поменяйся с Ганичем местами. Пусть они садятся рядом со мной, а ты перейди с супругой на их место. Надо же оказать внимание и Ганичу, видишь, как он преданно смотрит в мою сторону и старается поймать мой взгляд. Так пусть посидит человек рядом, покайфует, а я развлекусь беседой с его прелестной женой. Правда, она красавица? А, ничего ты не понимаешь в женской красоте, темнота. Асей, говоришь, ее зовут? Ну и крастока! Как на картинке, подаренной мне в Испании. Давай срочно, пока я не передумал.