Оскал тьмы

Офицеры сидели в беседке, курили. Говора слышно не было — царило напряженное молчание. Синицын со вздохом поднялся, словно пришла его очередь идти на казнь, никому не подмигнул, не кивнул — словно он был всем чужим, не спеша побрел к канцелярии. Александра ухмыльнулась про себя — в пыточную идет, не иначе…

Взглянув на приблизившегося Синицына, отошла от двери:

— Проходите, товарищ полковник… Побеседуем…

— Побеседуем, — пробурчал Синицын.

— Не драматизируйте это событие, это лишнее… — Александра указала рукой на вход в канцелярию.

Пройдя внутрь и усевшись за стол, Александра вывела на экран ноутбука новый протокол, посмотрела на неуверенного, ерзающего на стуле Синицына и принялась:

— Вы не бываете на объектах? Всегда в поселке?

Синицын сразу обрел уверенность, заговорил четко и громко:

— Очень редко бываю… Если кто приболеет… А так нет.

— В среду на объект убыл Фарафа вместо Степушкина?

— Да. Я как раз отдежурил, поэтому пошел начальник.

— Вы с ним в натянутых отношениях?

Последовало показательное удивление полковника:

— Почему вы так подумали?

— Я не подумала. Просто так показалось… Вы какой-то потерянный…

Синицын смущенно мотнул головой и пожал плечами:

— Это вам привычно среди трупов, а для меня — шок. Все мои коллеги. Никак в толк не возьму — такой дружный коллектив, никаких конфликтов, и вдруг — патологическая ненависть, пытки, убийства… И эти странные знаки. Для чего они? Запугать чтобы? Дак и без них страшно!

Александра резко перешла на другое:

— Где живет ваша семья?

Синицын тут же напрягся испуганно — вопрос его смутил.

— В Красноярске. Снимаем квартиру.

— Вам еще не дали жилья?

— Все обещают. Ждем. А пока житье не ахти.

— Ну, вы получаете хорошую зарплату…

Синицын съехидничал:

— А что в вашем понимании «хорошая»?

Александра поняла — эта тема ничего ей не даст. Она вернулась к делам на базе:

— Вы утверждаете, что конфликтов, даже бытовых, на базе не было?

Синицын тут же успокоился, заговорил уверенно:

— Мелкие конфликты случались. В тесном мужском коллективе без конфликтов невозможно прожить — аксиома. Но то были мелочи… — Он, улыбнувшись, чуть поднял руку, шевельнул пальцами. — Так, споры, минутная игра настроений… А драк и оскорблений там, требующих отмщений, — нет. Нас же сюда подбирали психологи, мы проходили тесты на совместимость.

Александра хищно улыбнулась — вот как, подбирали их, словно космонавтов. Тогда как он отнесется к более прямому «наезду»:

— С кем вы особенно дружны, Георгий Дмитриевич?

Но Синицын не растерялся, чем сразу же расстроил Александру, ответил быстро, словно заученно:

— С Гущиным у меня теплые отношения… Он, вообще, бодряк… С Сапиным хорошие… были… Игин интересный человек.

— А Прозоровский?

— Хороший. Но иногда чванлив. Когда у него хорошее расположение духа, с ним очень даже приятно, а как захандрит, лучше его не трогать — будет скандалить, оскорблять…

— Так он вам не нравится?

— Почему «не нравится»? Он хороший человек, прекрасный служака, верный товарищ… Но когда захандрит… — Тут Синицын, как бы извиняясь, грустно улыбнулся.

— Отчего же он так часто хандрит? — улыбнулась в ответ Александра.

— Тайга, — объяснил одним словом Синицын. Добавил меланхолично, уже не глядя на Александру: — Побудьте здесь с наше. Замутит…

— Вы давно не отдыхали, да? — поняла Александра. Видимо, полковник собирался в отпуск, и вот его мечта о цивилизации откладывалась на неопределенный срок — есть отчего скиснуть.

Синицын вздохнул, не скрывая своего сожаления.

— Пастухов и Викторов вернулись из отпуска. Пора было мне ехать и Гущину. А тут такое! Теперь-то уж… не скоро вырвусь…

Александра изобразила сожаление на лице (во всяком случае, подумала, что Синицын понял ее мимику как сожаление):

— Понимаю вас, Георгий Дмитриевич… Что ж, идите, занимайтесь делами… Я завтра с вами еще побеседую.

Александра закрыла глаза. Синицын не убийца, это точно. Слишком он усталый и замученный, чтобы убивать. Чтобы вытворить то, что случилось здесь, надо быть собранным, налитым адреналином, а Синицын просто пересидел в нелюбимой им тайге.

— Мне снова идти в беседку? — не понял полковник.

Александра открыла глаза, улыбнулась.

— Нет, уже не надо… Идите, куда хотите. Занимайтесь своими делами, товарищ полковник. У вас же масса служебных обязанностей.

— А-а… Спасибо, — кивнул он. — Тогда я пойду.

— Пожалуйста.

Он медленно вышел.

Александра подперла щеку рукой. Кто теперь?

Можно было попробовать «прощупать» Пастухова. Темная лошадка. Только вернулся из отпуска… Один из прибывших отпускников убит, Викторов… И еще, этот Пастухов в паре с Прозоровским два дня не расставались. Что у них был за интерес?

Александра оглянулась на шкаф, где хранились чайные принадлежности, — не мешало бы чайку…

Встав из-за стола, она открыла дверцы шкафа, вытащила фарфоровую чашку, потом термос, который вскрыла — пахнуло изумительным ароматом, — и торопливо налила себе хорошо заваренного чая, сглотнула слюну (изумительно!), облизнулась на варенье, но брать не стала: чай бодрит, а от сладкого зубы портятся.