Осколки Нашей Реальности

– Как скажете.

Еще несколько дней назад Александр посчитал бы его расплывшуюся улыбку приветливой, но отныне все, что было в этом человеке, стало ему противно, а его вежливость и галантность смотрелись глупо и фальшиво.

Марголис пропустил его в свой кабинет, закрыл за ним дверь на замок и подошел к книжному шкафу во всю стену. Заметив недоуменный взгляд, он сказал:

– Кабинет – место для маловажных знакомых. Вы же заслуживаете лучшего. – Он нажал на корешок одной из книг на нижней полке, и часть книжного шкафа размером с дверь отошла в сторону. – Заходите.

Александр прошел в богатую вычурную спальню, заставленную антикварной мебелью бирюзовых тонов, зеркалами в нефритовой оправе, лампами на подставках в форме античных кувшинов на столах, тумбах с резьбой и роскошной серебряной люстрой с плафонами в кайме белых перьев. Он снял обувь и ступил на мягкий белый ковер с серебряным отливом. Дирк задвинул тяжелые бирюзовые шторы так, что в спальне наступил полумрак, затем подошел к картине у кровати, отодвинул ее и открыл мини-бар. Александр старался не пересекаться с ним взглядом. Все его естество терзал неконтролируемый страх, и он вкупе с едва сдерживаемым желанием заплакать сказался на его движениях, сделав их скованными, и выражался в дрожи пальцев. Александра отрезвил звон стаканов и журчание наполняющего их напитка.

– Не помешает для начала промочить горло. – Дирк закрыл мини-бар и подошел к нему с двумя стаканами.

– Я не пью, – ответил Александр безучастным тоном.

– Боитесь, что я вам что-то туда подсыпал? – Марголис ухмыльнулся, и плечи его вздрогнули. – Ох, какого же скверного вы обо мне мнения. Я считаю, что только ущербный и неуверенный в себе дурак, не имеющий ни капли достоинства, опустится до такого. – Он протянул Александру стакан. – Нет, мой друг, я предлагаю вам этот отборный виски, чтобы хоть немного успокоить вас. Вижу, что вы очень напряжены, и мне это не по душе.

– А как бы вы чувствовали себя? – Александр не поднял на него взгляда.

– Относился бы проще. Признаюсь, я бы не посмел предлагать вам такой ужасный в ваших глазах способ оплаты, если бы не новость минувших дней о ваших с Каспаром отношениях. Я чувствовал, что однажды тем и закончится, и, признаться, от одной мысли испытывал ревность. – В его голосе засквозило презрение в интересном сочетании со сдержанной вежливостью. – Какой же чудный дар ему достался. Я даже завидую… Надеюсь, я не напугал вас своими откровениями?

– Вы всегда меня ими пугали.

Дирк тихо рассмеялся, и Александр взглянул на него в замешательстве.

– Ну же, Ваше Величество, выпейте и успокойтесь. Как я и говорил, я не желаю вам зла.

«Он даже не понимает, что уже его сотворил», – размышлял Александр с подступающим отчаянием.

– Отбросьте бессмысленные переживания. Отнеситесь к этому проще. Лично я вижу в этом одни плюсы.

«В нем нет ни крупицы стыда и уважения».

– Я хочу, чтобы вы расслабились и ни о чем не жалели. Ну же, выпейте.

«Уж лучше бы он что-то подсыпал в виски» – ведь иначе Александр представить не мог, как переживет этот вечер. Неизвестность и измена пугали его больше всего, но если второе было неизбежно, то о первом он мог узнать уже сейчас.

Он неуверенно обхватил стакан и поднес его к губам.

– Мистер Марголис.

– Да?

– У меня будет несколько просьб. – Александр опустил стакан и взглянул ему в глаза. Погруженный в свое горе, – а может, из-за слез, от которых все перед его глазами превратилось в расплывшиеся пятна, – он не заметил, как переменился Дирк в лице: тень предвкушения спала с него, он разомкнул губы, точно хотел что-то сказать, но остановился и лишь слушал горькое: – Пожалуйста, не заставляйте меня делать отвратительные вещи. Не целуйте мои губы. Хочу отметить заранее, что сразу после я уйду. И еще… Не примите за оскорбление, но я надеюсь больше не повторять с вами то, что сейчас произойдет.

Александр хотел сказать ему о многом, но чувствовал, что если произнесет еще хоть одно слово, несущее в себе его непередаваемую боль, то расплачется. А он не хотел плакать из гордого желания не показывать, как он сломлен. Но Дирк уже все увидел, и его легкая растерянность и оттягивание ответа навели короля на мысль, что ему еще не приходилось сталкиваться с подобным отношением партнера:

– Хорошо, конечно. Я вас понял. Все же вам не помешает выпить. Повторюсь, Ваше Величество, в том, что вы делаете, нет ничего дурного.

– Вероятно, вы никогда не любили, мистер Марголис. – Александр не дал ему ответить: залпом осушил бокал и зажмурился, одолеваемый сухим кашлем.

– Спокойно. – Дирк забрал у него стакан, осушил свой и поставил их на мраморный столик. – Не стоило так резко. Ну же, садитесь. – Он посадил Александра на кровать и сел рядом, положив руку ему на спину.

– Я хотел бы добавить еще кое-что. Я не хочу, чтобы вы видели мое лицо.

Казалось, Дирк искренне удивлен. Он вскинул брови, улыбнулся правым уголком рта.

– Вы не хотите, чтобы я видел ваше лицо, или не хотите видеть мое?