Осколки тени и света (СИ)

— Уходи, уходи, огонёк… — зашелестели в волосах угольки, горячее дыхание, опалило висок. Большая ладонь легла затылок, и я наконец выдохнула.

— И… Ине… И не на… Не надо…

Чтобы протестовать, пришлось чуть отодвинуться от его груди, и темный тут же поймал меня взглядом, приподнял лицо за подбородок, будто с какой-то дури собрался поцеловать, но где я, а где поцелуи. Сейчас колданет, и я сама вприпрыжку прочь побегу и опомниться не успею, а для такой магии как раз нужен зрительный контакт.

Я уже однажды ушла и помню, как это, считать минуты ударами сердца, теряя надежду с каждым новым. Я тогда ушла. Теперь — нет. Крутнула головой, выворачиваясь, и снова спрятала нос туда, где тепло. Мне было так же страшно, как когда Ине не мог дышать. Теперь не могла я, а он, прогоняя, своей рукой затягивал удавку на моей шее.

— Вот дура упрямая, прости тьма… Уходи.

Я повозила головой из стороны в сторону, сцепила руки еще сильнее, пробравшись ими под пояс куртки за спину поверх рубашки. Могла бы — и под рубашку бы влезла. Там было горячо и шуршало.

— Бездна с тобой, — сдался темный, обнял в ответ, а моему лицу сделалось мокро. — Но если тебя потащит за грань, из-за того, что на тебе нарисовано, я туда за тобой не полезу.

— Ла… Ладно, — всхлипывая, заикаясь и вздрагивая под его руками, сопела я.

— Нам тут край, понимаешь?

— По… Понимаю.

— Лучше сдохнуть вдвоем. Конечно. Отличный вариант.

— О… Очень. И не… Ты не… Ты золотко не посчитал.

— Посчитал.

— Ты!.. Ты!.. — я оттолкнула темную скотину так же сильно, как до этого за него цеплялась.

— Угу, да. И это тоже. И… Фу-у-у, всю куртку со… слезами вывозила, и-и-искорка, — сказал каланча и брезгливо оттер место истерики натянутым на кисть рукавом. Подобрал наше барахло, мое надел мне на спину, как раздраженные родительницы надевают на упрямых отпрысков теплый жилет, а чадушко мотает из стороны в сторону в порывах материнской любви, и всучил мне дубинку. — Идем.

— Куда?

— В распадок, потом за холм, и через мост. Если успеем.

— А там что? — я поежилась, оглянувшись на клубящуюся графитовую взвесь.

На уши давило тьмой. Чужой и голодной. Стылой и липкой, как старый туман в овраге, куда даже днем не заглядывает солнце.

— Не-мертвые. И вечный. Некрарх, — Ине перекосило, будто он в своей жизни ничего отвратительнее не знал.

— А если не успеем?

— У тебя есть последний аргумент.

— А у тебя?

— Ты.

Я перехватила дубинку, удивительно удобно легшую в ладонь, а темный перехватил меня.

— В случае чего, брошу тебя, ты заболтаешь его до потери ориентации, а потом тюкнеш по башке, — продолжил каланча уже на ходу.

— Поможет?

— Мне — да. Он отвлечется на тебя, а я отбегу подальше.

Я возмущенно дрыгнула ногами и обмякла.

— Ине, — тихонько сказала я. — Мне очень страшно. Как той ночью, когда ты спал и жук…

— Я знаю, огонек. А теперь — не смотри.

Я пристроила дубинку в петлю его рюкзака и послушно закрыла глаза.

Щекотная тьма и запах обволакивали. Что-то большое и сильное несло меня на плече, то ныряя в тени изнанки, то вновь появляясь. Это именноОНО

пахнет горячим железом, ОНОсмотрит ртутными каплями сквозь старое зеркало, ОНОшуршит угольками в голосе и зовет меня глупым сполохом. И этоОНОпроросло сквозь меня золотистыми усиками узора, похожими на иней. Может когда-нибудь мне позволят посмотреть?

Глава 7

Если бы мы почаще так путешествовали, я была бы в Иде-Ир уже через неделю с момента заключения соглашения. До нужного нам моста над пропастью, которая была естественной границей между королевством Нодлут и Ирием, по словам каланчи, было пару дней хода, а теперь вон он, мост. За пять минут добежать. Белеющие в упавших раньше времени сумерках колонны выглядели внушительно, сам мост тонул в облаке поднимающегося со дна провала тумана, а сзади подпирала отвратная хмарь.

Некромант останавливался уже раз в четвертый. И если первые разы мы с душечкой тихонько жались в сторонке, то теперь нам сделалось любопытно, очень уж гадостная физиономия была у возькающего по земле стилусом Ине. Лопата как всегда осталась верной хозяину и подло меня выдала, сначала мерзко шкрябнула по камням, а потом подвернулась под ноги и я, споткнувшись, едва не присела рядышком. Удержалась за торчащую в петле рюкзака темного дубинку. Хорошая птичка. Свой я, пользуясь случаем, сняла — перекрутившиеся лямки натерли плечи, хоть и не пришлось своими ногами идти.

— Не лезь, — сказал темный даже не дернувшись на мою возню. — И без ваших советов обойдусь. Особенно от тебя.

Мы с душечкой переглянулись. Когда бы это я ему лезла советовать, как магичить, а лопата вообще говорить не могла. Ей нечем. Я отступила, задела лямку, в рюкзаке брякнуло.

— Хашши’ин, — прошипел каланча и дернул головой, будто отмахивался от зудящего над ухом слепня. — Исчезни.