Осколки тени и света (СИ)

Под пластинами доспеха тлело, мрак укутывал спину непроницаемым плащом и тянулся нитками к копощащимся в раскисшей земле и гнили не-мертвым. Голову — костяную башку в ошметках присохшей кожи — венчал высокий, усеянный иглами шипов шлем, с пояса, словно меч, свешивалась массивная трость с круглым каменным навершием

Жгуты, удерживающие Ине, которые вечно-не-мертвый распустил с другой руки, ослабли, и некромант у меня за спиной перестал хрипеть. Затих и даже не пытался освободится. Сердце дернулось в панике, но пульсирующий комок в ложбинке груди, где я когда-то носила гранатовую бусину, успокоил — живой. И явно готовит какую-то пакость. Не могут же все эти эмоции от омерзения до знобливого страха, заставляющего коленки дрожать, быть только моими? И ненависть, от которой горло будто пеплом забито.

Некрарх стек со спины лошади, размазываясь в пространстве темным маревом. В меня снова ударило ледяным ветромоттуда. Волосы, как метнувшийся от порыва костер, дернуло назад.

И взгляд… Знакомый.

— Тень ее света… Свет его огня…

Голос звучал, как дробящееся в пустом колодце эхо хриплого шепота.

— Маджен Ан… Маджен Питиво, — выдохнула я.

Тени в провале шлема заметались, и, вместо костистой маски, на миг мелькнуло тонконосое вытянутое лицо с высоким лбом, широковатым улыбчивым ртом и чуть приподнятыми, будто в удивлении, густыми бровями.

— Как интерес-с-сно…

Опустивший меня на землю бывший министр возвышался надо мной на две головы и чуть склонившись, разглядывал, как забавную букашку. Поймал пуповину поводка, вдруг сделавшуюся видимой в окружающем мороке, пропустил между пальцев — меня продрало ознобом на грани боли. Выронил. Подцепил краем когтя невидимую, но такую ощутимую нить для отданного сокровища, шкрябнул вдоль, и тонкие завитки, пронизывающие меня под кожей натянулись, как корешки затесавшегося на грядку с томатами чертополоха, который вот-вот вот выдернут. И снова отпустил.

— Какая… затейливая связь.

— Ма… Ма… Маджен Питиво, может мы… пойдем. Приятно было по… повидаться.

— Так быстро? Сегодняшняя шалость не налитый в шляпу всёсклей. Твой… питомец сломал моих кукол, коня испортил, а я только хотел посмотреть, кто ко мне в гости пожаловал, собрал всех… А вы… Первородным огнем швыряться. Не вежливо, детка.

— И… Извините. Я… Он… Мы больше не будем

— Опас-с-сно играеш-ш-шь, — прошипел некрарх приблизив свое костяное лицо к моему, потянулся рукой к полыхающим волосам, вьющимся вокруг головы от леденящего дыхания грани, и отдернул затлевшие на кончиках когти. — Смотри не обожгись… Огонек…

Тряхнул кистью, отпуская меня, Ине и копошащихся в грязи восставших, тут же осевших грудами костей и гниющей плоти, завернулся в тени как в плащ, сгустком мрака взлетел на своего не-мертвого коня, развернулся, подняв тварь свечкой, сиганул в пролом грани и пропал, схлопнув трещину, словно дверь закрыл. И ту, сквозь которую сам ушел, и ту, что Ине распахнул.

Я бросилась к лежащему навзничь каланче, но вместо того, чтобы взять протянутую руку эта темная сволочь толкнула меня, опрокидывая на лопатки и прижимая к земле всем своим весом. Лапища придавила грудь, когти, проткнув одежду кольнули кожу над сердцем, по обе стороны от головы в землю воткнулись внушительного вида багровые шипы с хищно загнутыми концами, а по бокам, напрочь пресекая пути к отступлению, растопырились кожистые, как у летучей мыши крылья.

— Кто ты, глядь, такая? — вызверился некромант, распустив тьму и полыхая алыми глазищами, рассеченными, как молнией, неровной трещиной зрачка.

— А ты?

Камни больно впивались в копчик и плечо, что мешало проявлять вежливость, да и недавняя встряска мало тому способствовала.

— Не. Твое. Дело, — прошипел он мне в лицо.

— Вот и ответ, — отозвалась я.

Крылья светлели и, мерцая, рассыпались снежной пылью. Я невольно потянулась рукой — не померещилось ли? Коснулась тающего в воздухе контура. Ине вздрогнул всем телом, по бледной коже проступили трещины, он издал странный звук, не то стон, не то рык, поддел носом мой подбородок, влажно дыша в шею, рука на груди шевельнулась, пальцы сдавили мягкое, чуть царапаясь вновь полезшими когтями, кончик языка обжег ямку между ключиц, зубы прижали кожу на шее…

Теперь была моя очередь трястись. Сейчас или сожрет, или… Или сделает то, чего я опасалась в первый день знакомства. Прямо тут, в этой грязи, среди мертвецов и вони. Обстановка была почти точь-в-точь как на кладбище рядом с Эр-Дай, только дождя не хва… А вот и дождик.

Глава 8