Осколки

«Афган всё реже снится мне во сне.Со мною вымрет память, так случится.Тогда напишут «правду о войне»Историк, писарь и подобные им лица.И будет в правде той огромный толк,Одобрит этот толк вся заграница…Прочтет пацан и скажет: «Держат полкИсторик, писарь и подобные им лица…» —И складностью солдатскую судьбуШтабисты хладнокровно отрихтуют,Учтут и спрос, и времени табу…А тот, кто помнит правду, ни гугу, —

Не веря в правду лубяную…Куплю гвоздик и водки пузырек,Приду к мемориалу поклонитьсяВсем, кто держал взаправду честь и полк —Святым героям, ликам их и лицам…А тем, кто хоть однажды запятналСвою судьбу крысятиной штабною,Я кол срублю из вечного креста,Что тащат те, кто рядом был со мною, —Имею право, данное войною, —Мне верит Бог, и это неспроста…» —И вот к нему уж тянутся уста

Того, кто предал Бога той весною…

Медсестре

Люди одетые — это живые.Эти — нагие — остывшие трупы.В белом — медсестры — бойцы хирургии.Между живых и нагих. Боль — доступна.Время богато паллиативом…Времени не было. Боль — под завязку…Режут одетых.Те, что нагие,Больше не верят в загробную сказку:Их больше нет.

РечитативомГонят из них дух и душу на небо…Тех, что одеты, пилами пилят, —Судьбы крошатся чертям на потребу.Реинкарнация? Нет, хирургия —Адовы муки спасения жизней…Им не завидуют те, что нагие.Мертвым живые завидуют присно.Богу завидуют люди в халатах —Им бы забаву слеплений из глины…В зависти этой не виноватыЭти медсестры военной годины.

Люди стреляют, люди калечат,Люди кричат от обиды и боли…Гнетом все это на хрупкие плечи…Нет на земле человечнее доли.Доли больнее нет, чем человечья.Боги простили б, когда б они были, —Только нужна ли нагим эта вечность…Если уже человечность остыла?Время богами паллиативно,Времени мало на жизнь, человече.Помним пещеры, Афины и Фивы…Мир не киты держат, — хрупкие плечи…

Память