Оскорбление

— Ошибочно, — недовольно сообщило скорчившееся существо внизу. — Нет наследования синаптических потенциалов, даже нейроглиальные сети коры сформированы случайным образом. Мозг пуст, не считая жестко предписанных инстинктов Алчности. Неэффективно. Загадка. Я оскорблен.

Бесформенное пятно лица вскинулось.

— Надеюсь, ты простишь мне мою болтливость, — тоном, ясно дающим понять, что ни грана сожаления у него нет и в мыслях, сообщило чудовище. — Мое исходное предназначение — оскорбления на персонализированном уровне. Применение наследственного материала оскорбляемых с формированием нейролингвистических структур. Контактный протокол задействован в нетипичных целях, но потребность в социальном взаимодействии не устранена.

Необходимость спешки! Архив Щедрости отреагировал на введение биоформ изменением теплового распределения внешней обшивки. Термический фон при подробном анализе совпадает с оцифрованной картиной экспрессирующихся участков ДНК. Кровными братьями признана опасным зондирование с применением высоких когнитивных мощностей. Альтернативный вариант — отправка для анализа ситуации высокомотивированной биоформы. Синтез инстинктивен. Нет времени, нет желания фильтровать задающие генотипы. Использовать жизнеспособную комбинацию — проще.

Ш-Телл благополучно пропустила сказанное мимо ушей. Мимо одного уха, если быть точным. Большая часть использованных слов была ей незнакома, в меньшую она не испытывала желания вслушиваться.

— Я и не ждал понимания от твоего ничтожного мозга, объедок слабого владыки, — словно прочитав ее мысли, откликнулся эмбрион. — Скажу проще. Плоть и гены — твои и землянина, в относительно жизнеспособном сочетании. Желания, устремления и интеллект кровного брата. Решение-экспромт. Можешь гордиться нашей биологической близостью, ничтожество.

Существо плюхнулось наземь, откинувшись, похоже, на остатки купола, под которым они прибыли сюда с Ником.

— Подведем же итог, — менторским тоном провозгласило оно. — Алчность, подобно тому, как преобразовала наши зонды, воспроизводит и ваши образцы, — оно неуклюже поднялось на ноги. Откуда-то сбоку, ковыляя, прорезалась еще одна уродливая тень. Эмбрион, кажется, коротко дернул рукой. Силуэт с хрустом ломающихся костей вылетел за пределы поля зрения Ш-Телл, эмбрион уселся обратно.

— Однако эффективность преобразования обеспечивает химеричным репликам лишь считанные минуты активности. Почему — отдельный вопрос. Полагаю — коды Алчности достаточно эффективны при управлении сформированными нейронными структурами, но бесполезны при их воспроизводстве. Таким образом — все, чего мы добились, это очередное подповерхностное замыкание алгоритмов на вход-выход? Оскорбительно.

Существо ненадолго умолкло, дав Ш-Телл насладиться хотя бы тишиной. Которая в этом соленом аду была, кажется, абсолютной. Из отсутствующих конечностей приходили короткие, спазматические уколы боли. Ей хотелось застонать, но голосовые связки не реагировали.

— Любопытен и механизм, — пытка возобновилась, — благодаря которому происходит блокировка механорганелл Алчности в твоем и моем теле. Вернее — о полной блокировке говорить не приходится, однако скорость проникновения снижена на несколько порядков по сравнению с исходной. Предполагаю — некие остаточные системы распознавания, ограничения доступа к Архиву вкупе с нанесенными новой повреждениями. Возможно — инициированные благодаря контакту с геномом твоего спутника, — существо встало. Прошлепало куда-то в сторону и там, похоже, опустилось на колени.

— Остаток надежды, — задумчиво прохлюпал эмбрион. — Регулировка тепловых потоков — это более глубокие, более близкие к инкапсулированным зонам участки кода. Возможно — использовать генетические маркеры поглощенной биоформы? Более глубокая интеграция, не на уровне мыслительных ядер, а с внесением последовательности азотистых оснований в управляющие алгоритмы зондов-носителей первичной связности? Мало шансов на успех, но попытка оправдана. Требуется эксперимент — усвоение механорганелл нервной тканью, генетически идентичной поглощенной биоформе, — оно снова замолкло. На сей раз — надолго.

Из болезненного забытья Ш-Телл вырвал очередной влажный шлепок внизу. Она уже ничего не могла различить — только мешанину теней и вспышек. Сколько прошло времени? Какая разница?

— Первый образец готов и запущен, — назидательно сообщил хлюпающий голос. — Я внес некоторые изменения в последовательность оснований. Следует отследить их влияние на тепловое распределение поверхности. Необходимо понимать, объедок слабого владыки, цепочку какой минимальной длины мы сможем использовать…

Волну жара ощутила даже онемевшая кожа Ш-Телл.

Низкий, утробный рев нарастал и ширился, отдаваясь в костях черепа. Кажется, сама стена, к которой был прижат ее затылок, содрогалась. Сквозь гул и огонь она услышала, как трещит сгорающая кожа монстра. Ее уха достиг истошный, свистящий вопль…

И она далеко не сразу поняла, что сквозь слитный вой и грохот слышит слова на смутно знакомом языке.