Ослепленные Тьмой

Я снова провела тряпкой по ее груди и уже намеренно задела снова пальцем сосок, опустила ладонь под грудью и прошлась напоследок тканью по ребрам.

Мне было неудобно стоять перед ней, а сидеть на холодном полу казалось сущим безумием. Поэтому я задрала рубашку, устраиваясь на ее ногах, и потянулась за флягой, скрывая усмешку. Плеснула на рану и инстинктивно схватилась за ее здоровую руку, сжимая.

— Стоила ли добыча моей десссы, — намеренно растягивая слова и отвлекая от того, что я собиралась сделать, — той боли, которую ей приходится сейчас терпеть?

Наклонившись так, что почувствовала ее горячее дыхание на своей шее, воткнула иголку в мягкое тело и зашипела вместо нее сама. Далия лишь стиснула зубы, отводя взгляд.

* * *

— Есть большее, чем мы с тобой, Лори… — шаг к ней. Маленький. Неуверенный. Да, я недооценила силу этих темных глаз, способных поставить меня на колени, заставить сожалеть…

— Больше, чем моя любовь к тебе, больше, чем что-либо еще… — шаг… — это мой народ. Я задолжала моему народу свободу, еду, мир… Задолжала себе и Рейну месть.

Сунула руку за пазуху и достала сверток, где Ивайт начертила мне карту. Хитрая, умная тварь. Любовница жены Арта дес Лирона — сильнейшего полководца армии лассаров. У нее был доступ к спальне этого ублюдка, доступ к его бумагам. Точнее… его жена тащила ей все, что Ивайт попросит, лишь бы ее язык прогуливался по ее расселине и дарил ей наслаждение, которого не дождаться от мужа вояки. За это самое наслаждение она воровала у него и карты, и письма, и все, что я требовала у Ивайт.

— Здесь самое важное для меня, Лори.

Приблизилась к ней вплотную и схватила за затылок.

— Я говорила тебе, что нас… нас не существует. Мы — фантазия, мы… это прекрасный сон, и он рано или поздно закончится. Жизнь подлая, Лори… она заставляет делать то, чего не хочется. Лишает права выбора.

Дернула ее к себе, сильно удерживая похолодевшими пальцами.

— Поезжай домой и жди меня там. Поезжай и попытайся обо всем этом забыть. Я дам тебе время.

* * *

Вот она правда. Моя правда. Та самая, которую и нарекают судьбой. Та, с которой я родилась, с которой росла все годы. Правда, которую столько лет день за днем мне вторило все мое окружение, и я научилась молча ей внимать, приняла ее и слепо следовала за ней.

Вцепилась в запястье Дали пальцами, пытаясь не закричать. Нет, не от физической боли. По крайне мере, не от той, что шла снаружи.

— Да, это была моя фантазия. Мой сон. Он, правда, неважен. Ты права, — нервно усмехнулась, ощущая, как начинает гореть в затылке, там, где Дани все еще держит меня пальцами. — Мой род. Мой отец. Мой народ… твой народ, — дернула со всей силы головой, одновременно отталкивая Дали руками, освобождаясь от этой ее губительной близости. Близости аромата ее тела… освободилась, чтобы меня не вывернуло, потому что я чувствовала, я чувствовала с каждым вздохом чужой запах, оставшийся на ее коже.

— Я никогда не была важнее. Всегда, — словно со стороны слушая собственный голос, смотрю в ее потемневшие глаза, не в силах понять, эта тьма в них — моя или ее, — всегда было что-то важнее. И видит Иллин, оно действительно имеет гораздо большее значение, чем мои глупые фантазии.

Как же сразу стало холодно. Сейчас. От ее взгляда ли, от того ли, что я вновь отступаю назад, я не знаю. Но я благодарна этому холоду, он освежает. Он позволяет собраться с мыслями, спутавшимися в один сплошной клубок.

— Ты дашь мне время? На что? Зачем мне время, Далии?

* * *

Какая же она женщина. Настоящая, сумасшедшая в своей страсти. Женщина, которой чужды мужские войны и плевать на то, кто победит.

— Твой народ несет такие же потери. Твой народ под бременем жуткого тирана, и мы должны его освободить.

Снова привлекла ее к себе теперь уже за плечи, всматриваясь в ее глаза, пытаясь найти там себя и не видя ничего кроме пустоты.

— Важнее? Ты нечто другое для меня. Ты часть меня самой, ты часть моего сердца, моей души. а мой народ… они — мои дети. Они мне верят. Разве останемся мы… если больше не останется никого?.. Время забыть то, что видела. Забыть и жить дальше.

Тряхнула перед ее лицом свертком.

— Здесь победа. Понимаешь? Победа. Мы возьмем Лассар. И у нас будет все. Все, о чем мы с тобой мечтали. Свой дом… лошади… озеро. — не удержалась и провела ладонью по ее нежной щеке. — Мы будем жить вместе в нашей фантазии и умрем в один день. Ты хочешь умереть со мной в один день, Лори?

Сжала ее подбородок и почти коснулась лбом ее лба.

Я сделала это ради нас… И сделала бы снова.

* * *

Иллин… ее слова, они как тонкие, острые ножи, впивающиеся в раны на сердце. С каждым произнесенным я чувствую, как все глубже они входят в мою плоть, как кромсают его на жалкие ошметки мяса.

Так близко. Она вновь так близко ко мне, что я чувствую ее дыхание на своей коже. Закрыла глаза, только чтобы не позволить скатиться обжигающим слезам. Только чтобы не смотреть в эти глаза, в которых столько веры, в которых перемешались фанатичная преданность своему народу и ненависть к врагу. В них, в этих глазах так много веры в победу и так мало надежды в нас.