Османец

Сулейман теребил бороду, глядя на венгерский стан.

— Судьба победы не определена, пока победа не достигнута, — заметил он!

— Это правда, падишах. Я только предлагаю свой опыт.

— Я высоко ценю опыт, Хоук-паша, и не сомневаюсь в твоём успехе. Но возможно ли сделать его ещё более верным.

Теперь настала очередь Вильяма Хоквуда слушать.

— Твой план даже скорее был бы реализован, если бы мы смогли атаковать перед тем, как разбить врага.

— Падишах?

— Ты считаешь, что рыцари воспользуются нашим отступлением и атакуют. Хорошо бы в этот момент ударить по ним с тыла или с фланга отрядом всадников. Они потерпят наиболее сильное моральное поражение.

— Конечно, падишах. Но откуда возьмётся этот отряд всадников?

— Мы должны спланировать это сейчас, — сказал Сулейман. — Сколько времени потребуется десяти отрядам наёмников на переход в десять миль на запад, потом на север, а затем обратно, чтобы подойти к венграм с тыла, с учётом того, что враги ничего не узнают о наших манёврах?

— Им придётся вести своих лошадей, — сказал Вильям, теребя бороду, — поэтому, я думаю, не менее двадцати четырёх часов.

— Прекрасно! Давайте отправим их сейчас и ничего не будем предпринимать до завтра. За это время распределим своё войско на наиболее удобных для нас позициях.

— А если венгры не собираются ждать двадцать четыре часа?

— Если они атакуют, мы в этом случае выполним первую часть твоего плана. Ты считаешь, в этом случае будут большие потери?

Хоук-паша молчал.

Сулейман взглянул по очереди на своих военачальников, а потом обратился к Гарри Хоквуду:

— Ты, юный Хоук, возьмёшь под командование десять отрядов наёмников и выполнишь манёвр, который я только что предложил. Но помни: ты должен быть готов к атаке завтра через четыре часа после восхода солнца. Наша атака начнётся через три часа.

Гарри отдал честь:

— Я отправлюсь через час, падишах.

Это было первое самостоятельное дело Гарри. Он как никогда прежде чувствовал себя взбудораженным. Его дядя отправился вместе с ним, чтобы отобрать всадников.

— Наш юный хозяин почти гений, — признался Вильям Хоквуд. — Но, к сожалению, такие манёвры часто сопровождаются риском задержки или неудачи. Я не думаю, что это повлияет на исход сражения, но, безусловно, может испортить твою репутацию. Береги честь своего имени, сынок.

Гарри сжал плечо Вильяма:

— Я не подведу ни тебя, ни себя, дядя.

Времени хватило только на быстрое прощание с Яной. Вильям удивился, увидев слёзы на её глазах. Она плакала, потому что поняла, её господина посылают на опасное задание.

Наёмники были довольны, что их выбрали для такой миссии, хотя с трудом понимали, что от них требуется. Гарри увёл их из лагеря, скрываясь меж холмами. Вслед за ними поднимались тучи пыли, избежать которых в августовскую жару было совершенно невозможно, даже идя шагом.

Турецкая армия медленно занимала позиции под внимательным наблюдением венгров. Но постепенно звон оружия и болтовню людей полностью заглушил цокот копыт.

Под командованием Гарри оказалось шесть тысяч воинов. Грудь его распирало от гордости, когда, оборачиваясь, он видел движущуюся за ним колонну людей.

Они шли на юго-запад три часа, потом повернули, как и должны были, на запад. В полдень они взяли направление на север. В сумерках Гарри скомандовал привал. Он запретил разжигать костры и приказал ужинать сухарями и водой. Гарри в сопровождении Диниза объехал все отряды, разговаривая с солдатами и командирами. Он объяснял план их действий следующим утром.

Шесть часов люди отдыхали, в четыре утра все поднялись; уже светало. Теперь надо было двигаться как можно быстрее под прикрытием лучников. Они проехали через два селения, не обращая внимания на испуганных жителей.

В шесть, когда солнце начало подниматься из-за туч на востоке, Гарри развернул свой отряд на юго-запад. Теперь они ехали скорее рысью, чем шагом, но каждые пятьдесят минут делали остановку, давая коням отдохнуть.

Гарри следил за раскалённым шаром, льющим свет на равнину, и внимательно всматривался.

Время, казалось, текло слишком медленно. Не один раз Гарри чувствовал отчаяние, ему казалось, что он выбрал не ту дорогу и может из-за этого пропустить битву. Но он услышал бы её звуки.

И вдруг до него донёсся вой труб, звуки барабанов, клич многих тысяч воинов, готовящихся умереть. Эти звуки донеслись с востока в третий час от начала дня, почти в тот самый момент, когда его лучники вернулись с сообщением, что видят отблеск солнца на доспехах воинов.

Гарри устроил лошадям последнюю передышку и отдал приказы своим людям. Они выстроились в три линии по две тысячи воинов в каждой. Всё это время слышались крики и лязг оружия, разносимые лёгким утренним ветерком.

Гарри поднялся в стременах и указал мечом в сторону врага. Наёмники издали воинственный клич и пришпорили коней.