Османец

Мустафа пригласил их в свой шатёр, затем развернул послание, адресованное ему, и начал читать его медленно и внимательно. Сначала он нахмурился, но потом его лицо прояснилось. Он сложил пергамент и передал его Пертав-паше. Пертав прочёл послание с непроницаемым видом. Но, когда он взглянул на Хоквуда, глаза его странно сверкнули.

Энтони знал, что Пертав презирает его, и это чувство было обоюдным.

— Ты должен вести переговоры, Хоук-паша, — сказал наконец Мустафа. — Я желаю тебе успеха.

— Осаду надо завершить через месяц, — подтвердил Энтони. — Таков приказ падишаха.

— Желаю тебе успеха, — повторил Мустафа.

На следующее утро Энтони выехал под флагом перемирия.

Турецкие орудия молчали, а венецианские притихли, как только увидели всадника.

В четверти мили от ворот он приказал эскорту остановиться и двинулся вперёд только со знаменосцем.

Основные ворота были центром жестоких атак и являли собой кучу булыжников, подъёмные ворота обрушились в сухой ров, решётки были разворочены пушечными ядрами. Но всё это до сих пор защищалось, и, когда Хоквуд приблизился, головы множества людей появились из-за камней.

— Стой там, османец! — крикнул кто-то.

Энтони натянул поводья.

— Мне нужен генерал Бригадино. Передайте ему, что Хоук-паша желает говорить с ним.

Его имя произвело должный эффект. За камнями началось какое-то движение, и двое поспешили прочь.

Энтони, сидя на коне, смотрел на стены. Всё новые и новые люди появлялись там, и хватило бы одной горячей головы, чтобы потерять контроль... Но они должны знать, что он — их единственная надежда на жизнь.

Он ждал с полчаса, когда наконец какой-то человек вскарабкался на кучу камней и уставился на него. Он был средних лет и маленького роста — так показалось Энтони. Его шлем был сдвинут, чёрные волосы разлетались в порывах лёгкого ветра, дувшего от моря.

— Султан прислал нового командира для нанесения завершающего смертельного удара? — спросил человек.

— Наоборот, ваша светлость, — ответил Хоквуд. — Султан хотел бы закончить войну, надеясь, что ты согласишься на уступки.

Бригадино внимательно посмотрел на него, затем на турецкий лагерь, зелёные знамёна, массу людей; почти все солдаты наблюдали за переговорами. Мустафа-паша и Пертав-паша вместе с подчинёнными им генералами были на конях и собрались перед войсками.

Энтони воспользовался паузой, чтобы получше рассмотреть Бригадино. Лицо венецианца было измученным, щёки его впали. Без сомнения, он был измождён и просто голоден.

— Ты служишь туркам, — наконец сказал Бригадино. — Какую веру можно положить в основу договора с турками? Ведь мы ваши старейшие союзники, но вы воюете и с нами.

— Я ничего не знаю о государственных делах, — ответил ему Энтони. — Я солдат и моряк. Я отказался воевать с вами, потому что женат на венецианке. Падишах принял моё решение, но просил меня предложить тебе условия достойной капитуляции.

— Значит, он узнал, что огромный флот идёт нам на помощь, а ты хочешь заманить нас в ловушку, прежде чем он успеет подойти, — фыркнул Бригадино.

— Нам известно, что собирается христианский флот, ваша светлость, — признал Хоквуд. — Но он ещё не готов к отплытию, и штаб его находится в Мессине, а это далеко от Фамагусты. Флот Али-паши находится между Италией и Кипром, он готов к сражению. Раньше следующего года ты не получишь помощи. Но ведь вы голодаете... Ведь вы израсходовали почти все ваши боеприпасы...

Последнее высказывание было не больше чем предположением. Насколько точным, он мог судить по тому, как искривились губы Бригадино.

— Условия, которые я предлагаю, следующие, — продолжал Хоквуд. — Твои люди сложат оружие, хотя офицеры могут оставить сабли. Затем ты выйдешь из города и тебя проводят на наш корабль, чтобы отвезти до ближайшей нейтральной территории. Это относится и ко всем твоим людям.

— Ты ничего не сказал о наших жёнах и детях, — заметил Бригадино.

— Можете взять их с собой, — уверил его Энтони.

— Ты действительно вправе сделать такое предложение?

— Я уполномочен султаном, — сказал Энтони.

Бригадино внимательно посмотрел на него.

— Ты служишь османцам, — повторил он, — их лозунг — предательство.

— Меня зовут Хоквуд, как тебе известно. Разве мой дядя предал иоаннитов на Родосе?

Не найдя ответа, Бригадино погладил бороду.

— Даю слово, — заявил Энтони, — что условия, которые я предлагаю, будут соблюдены.

Бригадино посмотрел мимо него на стройные ряды турецких воинов.

— Можешь ли ты ручаться за своих сослуживцев? За Мустафу и Пиале? Или Пертава? Они тёмные и злые люди. Мы знаем, что они мучают заключённых до смерти.

— Я уполномочен султаном, — повторил Энтони. — Моё слово здесь — закон.

Бригадино внимательно смотрел на него несколько секунд, затем слез с кучи камней.

— Позволь мне взглянуть на твои верительные грамоты.

Хоквуд слез с коня, подошёл к Бригадино и передал ему перевод приказа султана на итальянский язык.

Прочитав его, Бригадино поднял голову.

— Кажется, я могу доверять тебе, — сказал он.

Энтони промолчал.

— Но сначала я должен посовещаться с командирами.