Османец

— Я помню о них, — тихо сказал Вильям. — Я буду сражаться за тебя. Я уже говорил об этом. Но сражаться нужно там, где у нас больше шансов на успех. Заставив моего отца отступить, ты сможешь заявить о большой победе. Люди начнут стекаться под твои знамёна со всей Анатолии. В следующем году мы сможем встретить армию твоего брата на поле битвы при равных условиях.

Джем, пристально посмотрел на них, потом вниз на приближающуюся орду. Его пальцы нервно подёргивались, и несмотря на холодный ветер он вспотел. Так же, как и брат, Джем был слишком неуверен в себе, чтобы желать доказывать свою силу хоть на мгновение дольше, чем необходимо. Вильям понял, что принц поставил всё на рискованный бросок.

— А я считаю, что мы должны сражаться сейчас, — объявил он. — Вы полагаете, что эта толпа внизу останется со мной, если я прикажу отступать? Если я отойду к Брусе, мой брат назовёт меня трусом.

«И разве он не будет прав?» — спросил сам себя Вильям.

Джем указал по направлению к горному перевалу; это было на расстоянии двух миль к востоку от селения.

— Мы двинемся туда и развернём там лагерь. Это выгодная позиция. Хоук-паша сможет подступать к нам только маленькими подразделениями. Позаботьтесь об этом.

Джем пришпорил коня и помчался вперёд, сопровождаемый военачальниками.

— Что ты думаешь? — спросил Вильям Омар-пашу.

Они остановились примерно в четырёхстах ярдах к востоку от перевала. На самом деле это была хорошая позиция: позади них дорога спускалась в неглубокую долину и опять поднималась к Ени-Шехру, к тому же по её сторонам рос густой кустарник и деревья, и манёвры их армии были не видны с перевала.

Омар-паша разделил своих башибузуков на два отряда и один из них спрятал в соснах, росших по обеим сторонам дороги. На краю долины установили пушку, тщательно укрыв её ветками. Позади башибузуков позицию заняли янычары, а ещё дальше расположились сипахи — сила, наносящая смертельный удар по противнику.

Принц Джем тоже был, здесь. Его чёрный с золотом шатёр был разбит на возвышенности, но всё-таки оставался укрыт деревьями и не виден с перевала. Все знали, что Джем привёз с собой из Брусы несколько наложниц, и поэтому думали, что он останется в шатре.

— У нас нет другого выбора, — сказал генерал. — И есть шанс на удачу. Наш успех зависит от твоих пушек и нашей манёвренности, юный Хоук. Помни: не стреляй до тех пор, пока по крайней мере треть армии твоего отца не минует перевал. Они станут препятствием для продвижения остальной армии вперёд. Начнётся неразбериха. Если тогда удастся атака моих янычар и сипахов, день будет нашим.

— Удачи тебе, — мрачно сказал Вильям.

Улыбка Омар-паши была такой же мрачной.

— Без удачи, юный Хоук, каждый из наших людей обречён.

Омар-паша направился к янычарам, а Вильям двинул своего коня в другую сторону, к пушкам, и там спешился. Воины тепло приветствовали его. Он сам отобрал и выучил каждого из них, и теперь они будут сражаться для него против собственных отцов.

Вильям знал силу артиллерии. Стратегия скопления пушек в одном месте вместо того, чтобы ставить их на большом расстоянии, что считалось традицией, была изобретена его собственным отцом. Энтони Хоквуд тоже наверняка сосредоточил бы свои пушки в одном месте, если бы одолел перевал. Значит, нельзя опустить его через перевал.

А какая это горькая участь планировать поражение собственного отца! Вильям всегда высоко ценил его, несмотря на то что мрачность Энтони никогда не вдохновляла для любви. И пойти на такой шаг ради принца, которого Вильям ненавидел и презирал...

Если бы представилась возможность поговорить с Хоук-пашой, объяснить ему всё... но разве станет вникать Хоук-паша в его положение, если другой его сын не вернулся... Вряд ли он считал, что оба его сына стали предателями. Но Хоук-паша свято выполнял свой долг, подчиняясь воле хозяина. Он без угрызений совести раскромсает собственного сына, если заподозрит его в предательстве.

Вильям тяжело вздыхал, вышагивая туда и обратно. Он старался поудобнее пристроить шлем и чувствовал, как солнечные лучи нагревают его кольчугу под плащом. Дождевые тучи собрались над горой. Каждые две секунды он смотрел на вершины гор. Отряд сипахов наблюдал за приближением армии султана. Как медленно, казалось, тянулось время. После завтрака тишина утра медленно рассеялась, и послышался отдалённый грохот, подобный шуму полноводной реки. Армия султана подступала.

Застучали копыта — это принц Джем направлялся к месту стоянки артиллерии.

— Ты слышишь их? — тихо спросил, почти выдохнул Джем.

— Я слышу их, — сказал Вильям.

— Твои пушки заряжены?

— Мои пушки заряжены, о падишах.

Джем сощурился, чтобы взглянуть на вершины гор.

— Почему эти глупцы не дают сигнала?

— Сигнал будет дан в нужный момент.

И действительно, через несколько минут со стороны гор мелькнула вспышка света.

— Враг входит в ущелье, — пробормотал Джем.

— Ты отойдёшь, о падишах? — спросил Вильям.

— Нет, я останусь с тобой. — Он посмотрел на Вильяма; его щёки покрылись румянцем.