Осьминог. Неонуарная киноповесть

Он вернулся в комнату. Славуцкая отодвинула ноутбук и сказала:

– После этого я раскопала случай второй девушки, из торгового. Которая интернатская. Она, якобы, уехала в Хабаровск. У нее в инстаграмме фотка на берегу Амура с подписью «А вот там, за рекой – уже Китай». И фотка тоже взята из ее же аккаунта, опубликована там примерно за год до этого. Потом в течение месяца несколько котиков – и на этом все.

Роман помолчал. Потом спросил:

– А почему этого Христенко Сауроном прозвали? Это же вроде злодей из сказки, несерьезно как-то…

– Так он ведь выходец из краевой тусовки толкинистов. Для них это как раз очень таки серьезно.

– В универе были у нас толкинисты, – вспомнил Роман. – В общаге одно время соседом хоббит был. Маленький такой паренек, серьезный и рассудительный. В обычной жизни ничем от обычного человека не отличался. Но они там вроде языки сказочные изучали, даже говорили на них.

– Саурон в совершенстве владеет разговорным эльфийским, обоими диалектами, – заметила Славуцкая.

Роман усмехнулся:

– Ну и бредятина…

– Бредятина, – согласилась Славуцкая. – Но некоторые верят в реальность придуманных миров.

Он уже стоял в дверях, когда блогерша спросила его:

– Личный вопрос можно?

Роман кивнул, взявшись за дверную ручку.

– Полгода назад вы на перекрестке человека сбили.

– Да, выбежал какой-то забухатор на красный свет, – помедлив ответил Роман. – Я затормозить не успел, скользко было. Машина в хлам…

– Погибший – Демушкин – он же не пил совсем. Кукуха у него не на месте была, божий человек, так сказать. Но к спиртному он и не притрагивался никогда.

Роман повернул скользкую дверную ручку и молча вышел.

***

Саурон показался Роману существом довольно жалким: худой, бледный как моль невысокий человечек с длинными редкими волосами.

– Даниил Андреевич, я бы хотел побеседовать с вами по одному очень деликатному вопросу, – сказал Роман, продемонстрировав Саурону свое удостоверение. Лестничная площадка старой двухэтажки была темной – окно забито фанерой, а дешевая светодиодная лампочка света давала совсем немного, и был он призрачно-синеватым, ненастоящим. Из приоткрытой сауроновой двери доносились звуки замогильного тибетского песнопения.

– Так ведь дело закрыто. Или меня опять в чем-то обвинить хотят? – с вызовом спросил Христенко.

– Что вы, что вы, – запротестовал Роман. – Никаких обвинений. Я, если честно, хотел вас о помощи попросить. Как эксперта.

– О помощи? – удивился Саурон.

– Да, и это не по работе. Тут дело личное. Я войду?

Роман похлопал себя по карману куртки, из которого торчало горлышко бутылки.

– Из Японии, настоящий, – подмигнул Роман Саурону. Тот, поколебавшись, кивнул и жестом пригласил Романа войти.

Тибетцы угрюмо гудели в дальней комнате, навевая чувство какого-то одиночества – не космического, а, скорее, одиночества в бесконечных пещерах одного из Нижних миров.

Окно на кухне было завешено какой-то тряпкой. Из мусорного ведра наружу выпирали упаковки от лапши, у ведра выстроилось несколько пустых бутылок от дешевого вина «Свадьба монаха». Непохоже было, что бы эзотерический бизнес Саурона процветал.

Они расположились за столом, где на расстеленной рекламной газете была рассыпана горстка табака.

– Химка? – спросил Роман.

– Для личного потребления, – довольно нагло ответил Саурон.

– Будем считать, что это просто табак, – предложил Роман, поставил на стол бутылку вискаря. Саурон засуетился у раковины, отмывая разнокалиберные кружки.

– Что это за музыка у вас играет? – поинтересовался Роман.

– Бонские песнопения. Пробуждают в анахате муладхарную составляющую, – пояснил Саурон.

– А по-русски?

– Анахата – это сердечная чакра. Она отвечает за место человека в мире, за любовь. Но любовь, прежде всего, должна быть направлена на самого себя – иначе любви для других неоткуда будет черпать свою энергию. Муладхара – это чакра выживания.

– Интересно, – сказал Роман, разливая виски по кружкам. Ему досталась кружка с кем-то из покемонов. – Так вот, касательно моего дела. Есть, как я понимаю, настоящие духовидцы, вроде вас. А есть шарлотаны, которые из людей деньги вытягивают, правильно?

– Правильно, – согласился Саурон, выпил залпом налитые ему сто грамм. – А почему вы решили, что я – настоящий?

– По отзывам. И вообще – у вас клиентура богатая. Жены министров, олигархи краевые. По вашему жилищу не скажешь, чтобы вы их как-то сильно обирали.

– Я не для денег. Материальный мир не слишком меня интересует, – ответил Саурон улыбаясь.

– А что вас интересует?

– Без подготовки вам и не понять этого.

– А я попробую.

– Это служение, – ответил Саурон.

– Вот я, например, закону служу. Обществу, – сказал Роман. – А вы кому служите? Сатане?

– Сатана – просто этикетка, которую невежественные люди наклеивают туда, где им что-то непонятно, а от непонимания – страшно, – серьезно ответил Саурон. – Нет никакого Сатаны, есть определенная эманация мировой души, такая же как вы или я, только на много порядков более могущественная. Некоторых людей избирают для служения. Иногда человек и сам не знает, что он участвует в служении. Вот вы, например – кому вы НА САМОМ ДЕЛЕ служите?