Основания девятнадцатого столетия

      424 Итак, все–таки индивидуализм? Да, но совсем в ином смысле, чем у индогерманцев. У семитов, как видно из высказываний Лассена, индивидуум стоит, в определенной степени, на пути у самого себя, по­этому его действительными достижениями являются только коллек­тивные, в отличие от греков и германцев, у которых каждое дело не­сет отпечаток определенной личности, индивидуума. Такой же взгляд, как и Лассен, высказывает Фр. фон Шак (Fr. von Schack): «Вся творческая деятельность арабов носит субъективный характер. Они высказывают везде свою душевную жизнь, привлекают в нее вещи внешнего мира и не склонны смотреть в лицо действительно­сти, чтобы изобразить природу резкими и определенными чертами, или углубляться в индивидуальность другого человека, чтобы под­робно описать людей или жизненные отношения. Поэтому они далеки от тех форм поэзии, которые требуют выйти из своего мира, иметь творческую силу» («Poesie und Kunst der Araber». I, 99).

      425 В своей известной филосемитской работе «Semiten und Indogermanen» (2. Aufl., S. 33) пишет специально о науке Грау (Grau): «Евреи, как все семиты, слишком субъективны для того, чтобы стремление к нау­ке возобладало в них. Естествознания в объективном смысле, как у индо­германцев, когда природа проявляется в своем собственном смысле и сущности, человек же является лишь ее переводчиком, евреи не знают». На с. 50 Грау пишет: «Семитам чуждо все объективное».

      426 «Indische Altertumskunde». Ed. 1847.1, 414–416.

      427 Интересно и важно установить, что орган человеческого разума, язык, приспособлен к этому особому семитскому типу и служит его вы­ражением. Ренан пишет: «Колчан, полный железных стрел, крепко намо­танный якорный трос, медная труба, разрывающая воздух резкими немногочисленными звуками, — вот что такое еврейский язык. Этот язык не способен выразить философскую мысль, научный результат, со­мнение, или же ощущение бесконечности. Он может сказать немногое, и то, что он говорит, как удары молота по наковальне» («Israel», 1,102). Не является ли это языком упрямой воли?

      428 Хетты были более многочисленны на севере, аморреи — на юге (см.: Sayce.

«Hettites». P. 13, 17).

      429 Доказательством таких деловых способностей могут служить армяне, в жилах которых течет особенно большой процент «алародийской», т. е. сирийской крови (около 80 %, согласно письменному утверждению господина профессора Хюппе, остальное — только ин­доевропейская, фригийская, не семитская, а также — кроме характер­ного «еврейского носа», унаследованного от хеттов—та же жадность, та же хитрость в делах и то же пристрастие к ростовщичеству, как у ев­реев, но все в еще большей степени, так что в Леванте говорят, что один армянин стоит трех евреев. Интересные сведения о характере армян, а именно об их гениальности в интригах и подстрекательстве можно обнаружить у современного автора: David Hogarth. «А wan­dering scholar in the Levant» (1896. P. 147). Во всяком случае, Буркхардт в своей знаменитой книге «Über die Beduinen und Wahaby» (Weimar, 1831) изображает истинных семитов как злых, в высшей сте­пени хитрых торговцев: «В своей частной торговле арабы обманыва­ют друг друга сколько угодно, они занимаются ростовщичеством, где только есть к этому возможность» (С. 149, 154). Однако Буркхардт, прожив несколько лет среди бедуинов, внес в свои рассуждения уточ­нение, что «жажда наживы» является главной чертой их характера, но склонность к обману возникла только в результате соприкосновения с городами и живущим там населением мошенников (С. 292). Кто лжет, потерял у них честь (С. 296), и Буркхардт утверждает: «Со всеми свои­ми ошибками бедуины — одна из самых благородных наций, с кото­рыми я имел возможность познакомиться» (С. 288). В отношении это­го немаловажного вопроса интерес представляет новейший опыт французов в Алжире: кабилы охотно возвращаются к цивилизации, при этом чисто арабские племена мало ее воспринимают, а требуют от мира только свободы, больше ничего, они проявляются как абсолютно антикультурный элемент. Они больше любят дарить, чем продавать, грабить, чем выторговывать, всякому закону они предпочитают воль­ность. Во всех этих вещах бросается в глаза контраст к хеттам, как они наблюдаются в истории. Безмерная воля семитов, жажда прибыли, о которой говорит Буркхардт, сильно обостряет сирийскую склонность к торговой деятельности, тем не менее эта склонность кажется сирий­ским, не семитским наследием.

      430 Renan. «Histoire des langues semitiques». P. 18: «L'abstraktion est inconnue dans les langues semitiques, la metaphysique impossible».

      431 См. с. 220 (оригинала. —Примеч. пер.).

      432 «Phaidros», 250.

      433 См. с. 199 (оригинала. — Примеч. пер.).

      434 «Фауст», часть вторая, 1 акт, последние слова Фауста.

      435 В сочинении «Goetheis Works», окончание.