Основы языческого миропонимания

Шаман возвращал «вырученную» душу на место по-разному, чаще всего вкладывая её в тело больного в виде жука, червяка, гусеницы или какого-либо другого насекомого. Якутский шаман, вселяя возвращенную душу, «прикладывает одну ладонь к темени больного, другой берет его за подбородок, затем, приблизив свой рот к его темени, свистит и дует, произнося три раза "суок". То же самое проделывается и около ушей больного. Темя, слуховой проход, по якутским представлениям, служили местом вхождения души» (Романова Е. Н., 1995. С. ИЗ). У других сибирских народов отмечены случаи, когда шаман «вбивал» душу в голову пациента при помощи колотушки, помещал в особое душехранилище и пр. (Новик С. Е., 1984. С. 94).

Как видно из вышеизложенного, возвращаемая и внедряемая в тело человека душа (душа-тень) представляет собою, в отличие от души-птицы, некую зародышевую субстанцию, которой предстоит выразиться в новом качественном состоянии. В одном из вариантов мансийского космогонического мифа зародышем человека был «волосатый червь». Согласно остяцкому мифу о происхождении медведя на Земле, бог за непослушание сбросил небесного медвежонка на Землю; упав, тот умер, после чего «стали из него выползать черви… Из больших червей вырастали медведи с длинными хвостами — большие таежные медведи, а из маленьких червей — маленькие северные медведи без хвостов» (Мифы, предания, сказки…, 1990. С. 291, 80).

Касаясь архетипа зародыша в азиатской мифологии, С. В. Алкин полагает, что «для раскрытия заявленной темы исключительно важным является сознание того факта, что насекомые являются уникальным видом среди окружающих человека живых организмов; это единственный класс животных, который в процессе жизненного цикла имеет метаморфозу с полным превращением… Насекомые таким образом — единственная природная иллюстрация глубоко сакральной темы разрушения и восстановления, рождения, смерти и возрождения» (Алкин С. В., 1998. С. 54).

Две вышеохарактеризованные разновидности лечебного камлания (извлечение духа болезни из больного; возвращение больному похищенной злыми духами души) практиковались как в отдельности, так и в смешанном, синкретическом варианте. Иногда лечебное действие начиналось с изгнания духа болезни из тела больного, а завершалось путешествием шамана в Нижний мир для окончательного улаживания дела — например, у эвенков, якутов (Анисимов А. Ф., 1958. С. 206–212; Новик С. Е., 1984. С. 44–46).

Следует согласиться с Д. К. Зелениным, что первая разновидность лечебного камлания (извлечение болезни из тела больного) древнее по происхождению, чем вторая (возвращение больному похищенной души) (Зеленин Д. К., 1935). Добавлю, что первая вариация является общеколдовской, равно применяемой как шаманами, так и «нешаманами» (колдунами, знахарями, целителями), тогда как вторая (возвращение похищенной души) — скорее всего, преимущественно шаманская разновидность лечебного действия.

Одной из самых ответственных обязанностей сибирских шаманов было провожание души (тени) в Нижний мир. Этот обряд отмечен у ненцев, энцев, тувинцев, эвенков, нанайцев, ульчей, а в полустертой или угадываемой форме известен практически у всех сибирских аборигенных народов. Без провожатого душа умершего человека могла заблудиться или даже погибнуть от руки недоброжелателя, и тогда нарушался жизненный круговорот, что грозило сокращением и даже вымиранием рода.

В наиболее выраженном виде провожание души представлено у нанайцев. После смерти человека родственники делают заместительное тело покойного — деревянную фигурку («паня»); ее ставят на постель, где умерший спал до своей кончины. Через семь дней зовут шамана, который «вкладывает» душу в «паня» и устраивает поминки с кормлением «паня» во дворе. Потом шаман говорит фигурке: «Сейчас поедем в буни (мир мертвых. — М. К.), поведу тебя туда, в те места, где живут ранее умершие деды; ты раньше здесь жил, тебя здесь любили, теперь все знакомые тебя проводить, с тобой попрощаться приехали и угощение для паня сделали» (Штернберг Л. Я., 1933. С. 485). Во время провожания шаман показывал душе правильные дороги, заботился о ее питании и удобствах. Если он встречал на своем пути заблудившиеся души, то обязательно брал их под свою опеку и доводил до страны мертвых.

Водить души у нанайцев могли только самые опытные шаманы, которых было немного. В 1910 г. на нижнем Амуре остался лишь один такой шаман, через год умерший. Поэтому случалось так, что в ожидании «водителя» душ в той или иной округе накапливалось по несколько «паня». Шаман у нанайцев мог вести за один раз не более пятнадцати душ. Иначе трудно было усмотреть за ними, возрастала вероятность потери душ и т. д. (Штернберг Л. Я., 1933. С. 462, 486).