Основы искусства святости, том 1

А. Хомяков (+ 1860 г.) — тонкий диалектик, непобедимый в философских спорах, пламенный борец за православие против католичества и протестантства. Он если и не создал своей цельной системы, то дал превосходные, даже непревзойденные методы в обличительном богословии и высказал глубокие мысли, которыми нелишне бы заинтересоваться и присяжным богословам, а не отгораживаться от него, как от чужака¹⁶.

Константин Аксаков (+ 1860 г.) взял на себя разработку историко

филологической стороны учения, Иван Аксаков (+ 1887 г.) — «славянофил по наследству» и неустанный его популяризатор.

Петр Киреевский (+ 1856 г.) прославился в области фольклора, посвятив себя изучению «русской народности» в ее песнях.

Что же за учение проповедывали славянофилы, и именно по вопросу, который подлежит нашему разбору? Внешним поводом для построения своего учения в границах православия и таинственно-созерцательного его богословия славянофилам послужили установки первой французской революции. Последняя, как известно, короновала «логический» разум в эпоху так называемого «просвещения», но он в начале XIX века и столетием спустя обанкротился в своих притязаниях «облагодетельствовать все человечество и сотворить революционное чудо».

Юрий Самарин увидел здесь доказательство полного бессилия «de la divine raison» («божественного Разума») овладеть взятой на себя непосильной задачей, то есть «разрешить самостоятельно, без помощи Божией, проблему бытия в стремлении свести ее к простой математической формуле». А как известно, это механистическое мировоззрение, поддерживаемое костылями материалистической диалектики, пыталось объяснить процессы не только внешней природы, но и общественных, государственных и исторических отношений с претензией на переделку и самой судьбы народов. Но последняя управляется всемогущим Промыслом Божиим. Здесь никакой человеческий ум ни- чего не может предвидеть, да еще якобы в силу познанных законов. Когда апостол Павел,

-246-

будучи еще гонителем, захотел поворотить историю по-своему и начал «терзать Церковь», «входя в домы и влача мужчин и женщин», сажая их в тюрьмы (Деян. 8, 3), и далее, дыхая прещением и убийством на ученики Господни, выпросил себе у власти полномочия, «чтобы кого найдет... мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим» (Деян. 9, 1-2; картина знакомая и точная для всех веков), то получил от Бога в назидание (а чрез него и всем будущим его подражателям урок) грозные слова и предупреждение: «трудно тебе идти против рожна» (Деян. 9, 5), как упрямому ишаку против стрекала погонщика (на востоке вместо кнута употребляется остроконечная палка, бывает и с железным наконечником, которою тычут животное и в зад, и в бок, и куда попало).

И вот против такой «философии рассудка», не могущей охватить и дать «цельной истины», славянофилы и пошли тесно сомкнутым строем и обрушили на своих противников, отстаивавших позиции этой философии, всю силу своей несокрушимой богословской диалектики и личного таланта.

Конечно, для знакомого с аскетической святоотеческой литературой учение славянофилов не представляет чего-нибудь нового, но для внешнего мира оно, безусловно, новая и доброкачественная мысль. Уже и сейчас, как она есть, эта школа достойна составить важную главу в истории русской философии, а если бы была поддержана и развита, то, возможно, произвела бы в ней настоящий переворот. Но этого не случилось именно по той простой причине, по какой мир замалчивает и препятствует распространению вообще религиозных идей, движению общественных настроений, способствующих покаянию и исправлению народной жизни в духе евангельских начал.

Повторяю. В том пункте, который нас здесь интересует, славянофилы создали совершенно новую философию, таинственную и мистическую теорию познания (и я не хочу упустить случая познакомить читателя с этой попыткой наших верующих представителей светского общества изложить аскетическое учение о владычественном состоянии ума человека на философском языке нашего времени).

Теоретическая сторона дела такова. Есть разум и есть рассудок. Их смешивать никак нельзя. Отсюда берут начало два пути образованности или просвещения. «Две образованности, — говорит Иван Киреевский,

-247— два раскрытия умственных сил в человеке и народах представляет нам беспристрастное умозрение, история всех веков и даже ежедневный опыт. Одна образованность есть внутреннее устроение духа силою извещающейся в нем истины; другая