Основы изучения языкового менталитета: учебное пособие

Итак, концепт в общем виде понимается как обобщенное мыслительное представление определенного фрагмента физической или психической реальности в языковой картине мира личности, социума или этноса. Концепт в этом понимании, хотя и соотнесен с логическим понятием (поскольку и то и другое являются результатом мыслительных операций по обобщению и абстрагированию явлений действительности), противостоит понятию в силу того, что не обязательно является результатом логического типа мышления (представление, а не понятие). Поэтому для концепта возможны невозможные для понятия свойства – образность, оценочность, субъективность, расплывчатость денотативного содержания и т. д. Совокупность концептов образует концептуальную систему (напомним, что языковая картина мира – это разновидность концептуальной системы).

Концепт как единица языковой картины мира всегда национально-специфичен, и при этом абстрактная семантика таких концептов, как, например, власть, свобода, судьба и т. д., подлежит «реификации» (овеществлению) по модели образно-метафорического переноса, которая, собственно, и «отвечает» за национальную специфику. Л.О. Чернейко пишет:

«Возможность сочетания корни конфликта и невозможность сочетания *корни удачи в русском языке объясняется тем, что ситуация под именем конфликт мыслится как имеющая начало и конец, как зарождающаяся и развивающаяся, подобно растению. Ситуация удачи мыслится как нечто неожиданное, возникшее, но не выросшее.

Сочетание водоворот событий

объясняется тем, что мифологема событие представляется русскому языковому сознанию как водная стихия, во власти которой находится человек и в условиях которой он не способен на самостоятельные действия. Сочетание *водоворот обстоятельств невозможно, так как оно противоречит представлению русскоязычного сознания о форме (модусах) существования такой «субстанции», как обстоятельства: человек может находиться во власти обстоятельств, быть их

жертвой, но «все происходит на суше». Семантически близкие слова оказываются прагматически достаточно далекими, что и мешает видеть в них абсолютные синонимы. Например, сочетание расхлебывать скандал можно признать допустимым, поскольку имя скандал оценочное (оно имплицирует негативное отношение говорящего к ситуации и / или ее участникам) и как таковое прагматически согласуется с экспрессивно окрашенным глаголом сниженного стиля. Сочетание этого глагола с именем конфликт

(*расхлебывать конфликт) вряд ли возможно по причине отсутствия их прагматической согласованности» [Чернейко 1997: 276–277].

3. Языковая картина мира нуждается не только в отдельных концептах, воплощающих определенные фрагменты реальности, но и в целых концептуальных областях, каким-то образом структурированных, уложенных в удобную для оперирования ими «упаковку». За структурирование целых областей нашего опыта отвечает такая единица, как гештальт. Это способ представления знания в сознании, который представляет собой устойчивую концептуальную связку между его разными областями. Будучи, по выражению Дж. Лакоффа, «способом соотнесения значений с поверхностными формами», гештальт представляет собой осмысление одной структурированной области нашего сознания путем наложения на нее структуры другой области.