Всего вышеозначенного вполне хватило бы вас для того, чтобы нейротрансформировать довольно-таки серьёзные проблемы, если бы не одно «но». А именно, бессознательное или даже намеренное невыполнение принципа отказа от зависимостей. Каковое — сплошь и рядом — происходит по двум основным причинам: моральной и чисто психологической.
Что касается причины первой (моральной), то здесь мы сталкиваемся с сознательно культивируемой родителями (и обществом тоже) идеей о том, что каждый из нас ну просто обязан и должен поддерживать неустраивающие его отношения: просто потому, что это его долг и обязанность. Именно так: должен, потому что обязан, причём несмотря на то, что отношения эти вас напрочь не устраивают. И мы, обречённо стиснув зубы, терпим поучения от впадающих в старческий маразм родителей; выносим разносы и безостановочную критику опостылевшего(ей) супруга(и); а также привычно играем по идиотским правилам охамевших от своего всевластия чиновников. То есть даём им выигрывать во взаимодействии, заведомо приняв малоприятную роль проигрывающего. Но ещё раз вспомните (а я об этом уже писал): единственно возможным для сохранения долговременных отношений, например, в бизнесе вариантом является взаимодействие «я выигрываю и ты выигрываешь». Потому как если в результате выигрывает только он, а ты, соответственно, проигрываешь, ты лох, и вряд ли будешь продолжать такие вот деловые взаимоотношения. Если ты выигрываешь, а он проигрывает, лох уже он, и при наличии здравого смысла и нормальной психики, скорее всего, прервёт взаимодействие раз и навсегда. Ну а если вы оба проигрываете, но при том долговременно сохраняете свои взаимоотношения, это уже клиника, сиречь клинический случай — работа для психотерапевтов, а то и психиатров. Ибо ни родственные, ни межличностные, ни иные, пусть даже самые «гражданственные» отношения не являются индульгенцией от, пожалуй, самого страшного греха: проигрыша (в) собственной жизни…
Что же касается второй причины (психологической), то здесь мы сталкиваемся с упомянутым в начале данного подраздела феноменом созависимости, а именно некой патологии отношений, делающей человека весьма или абсолютно зависимым от объекта любви или ненависти (созависимости при равнодушии лично я не встречал ни разу).
Вообще-то этот печальный феномен ныне имеет довольно много определений. М. Аткинсон ([5]
с.24) предлагает как бы на выбор восемь дефиниций данной формы ослабления личности (разных и не указываемых здесь нами авторов).1. «…преувеличенный паттерн зависимости от заученного поведения, чувств и верований, которые делают жизнь болезненной. Это зависимость от людей и вещей вне себя на фоне отрицания себя вплоть до потери самоидентификации».
2. «…чрезмерная озабоченность и зависимость (эмоциональная, социальная и иногда физическая) от человека или объекта».
3. «…слабое здоровье, неадаптивное или проблемное поведение, ассоциируемое с жизнью, работой или близостью с человеком, страдающим алкоголизмом (либо другими химическими зависимостями или другими хроническими заболеваниями)».
4. «…эмоциональный, психологический и поведенческий паттерн копирования, который развивается как результат продолжительного взаимодействия индивида с набором подавляющих правил — правил, мешающих открытому выражению чувств, равно как и прямому обсуждению личностных и межличностных проблем».
5. «…состояние человека, который эмоционально зависим от внешнего источника получения самооценки и который фокусируется на стимулах, чтобы не чувствовать собственной боли».
6. «Созависимый человек — это тот, кто позволяет поведению другого человека влиять на себя и кто навязчиво пытается контролировать поведение этого человека».
7. «Созависимое поведение поражает конечную позитивную цель человека: принадлежать. Созависимый человек— это человек, борющийся за выживание и вступающий, чтобы любой ценой достичь безопасности, в серию дисфункциональных отношений. Страх одиночества и смерти — это сердцевина созависимости, обычно приобретаемой в детстве в семье алкоголиков или в иных неблагополучных семьях».