Основы общей психологии

В тот же период, когда развертывается деятельность Чернышевского и Сеченова, вскрывающего физиологические предпосылки психологии, – в 60-х годах – А. А. Потебня выдвигает в русской науке положение о единстве сознания и языка и ставит перед историей языка задачу «показать на деле участие слова в образовании последовательного ряда систем, обнимающих отношение личности к природе»[22]

. Применяя исторический принцип не только к внешним языковым формам, но и к внутреннему строю языков, Потебня делает первую и единственную в своем роде блестящую попытку на огромном историческом материале наметить основные этапы развития языкового сознания русского народа. На тонком анализе обширного языкового материала Потебня стремится вскрыть историческое становление и смену разных форм мышления – мифологического, научного («прозаического») и поэтического. Для Потебни, в отличие от Г. В. Ф. Гегеля, поэтическое мышление является не низшей ступенью мышления, а своеобразной и специфической по отношению к «прозаическому» и научному мышлению, но не менее существенной, чем последнее, формой познания. Потебня подчеркивает также роль слова и в развитии самосознания.

Передовая часть радикальной интеллигенции (Писарев) воспринимает в этот период идеи материализма, но материализма вульгарного, механистического.

В психологии, разрабатываемой в середине прошлого столетия буржуазной интеллигенцией, находят отражение тенденции эмпирической психологии. В центре этого течения, ориентирующегося по преимуществу на английскую эмпирическую психологию, – принцип ассоцианизма. Впервые влияние эмпиризма сказалось еще в работе О. М. Новицкого «Руководство к опытной психологии» (Киев, 1840), но в определенное течение это направление оформляется лишь в 60-х – 70-х годах. Его основным представителем является М. М. Троицкий («Наука о духе»). Он пытается свести всю духовную жизнь к ассоциациям. В своей «Немецкой психологии в текущем столетии» (М., 1867) он подвергает критике немецкую метафизическую идеалистическую психологию. В. А. Снегирев («Психология». Харьков, 1873) также признает закон ассоциации основным законом психической жизни и примыкает к английской эмпирической психологии, но позиция его эклектична: свой ассоцианизм он пытается примирить с самыми различными психологическими направлениями и точками зрения.

Проводниками идеалистических тенденций в психологии в этот период выступают такие люди как К. Д. Кавелин и Н. Н. Страхов. Они вступают в борьбу против материалистического направления физиологической психологии (механистические представители которой склонны были, правда, свести психологию к физиологии). Особенно реакционную позицию занимает Страхов. Страхов в работе «Об основных понятиях психологии и физиологии» (П., 1886) и др., как будто поднимая психологию на щит, отстаивая ее самостоятельность и подчеркивая ее знание, ратует при этом за идеалистическую психологию и фактически защищает не психологию, в которую он не вносит ничего ценного и нового, а идеализм. Проводниками идеалистических тенденций в психологии в этот период выступают К. Д. Кавелин и Н. Н. Страхов. Вступивши в полемику с Сеченовым, Кавелин в последующий период старается отмежеваться от дуалистической идеалистической позиции Страхова и обнаруживает, больше чем последний, понимание необходимости преодолеть дуалистические традиции идеалистической психологии (см. письма Кавелина от 1878 г. к Стасову – «Толстовский музей». Т. 11. «Переписка Л. Н. Толстого с Н. Н. Страховым». 1914. С. 183). Кавелин по-своему борется с интроспективной психологией и пытается обосновать ее на изучении объективированных продуктов деятельности.

Особое место в психологической литературе этого периода занимает основное произведение одного из крупнейших представителей русской педагогической мысли – «Человек как предмет воспитания» (1868–1869) К. Д. Ушинского.