Особая папка «Барбаросса»

Итак, пирамиду надо было построить. Те, кто пытается говорить о нападении на Советский Союз как об импровизации, забывают, что лучший контраргумент против их утверждений предоставил сам Гитлер. Не могло быть импровизацией уничтожение целых народов. Все это было заранее обдумано, подготовлено и спланировано.

Как строилась пирамида

«Антикоммунизм — вот основная глупость нашей эпохи», — эти слова Томаса Манна, сказанные много лет назад, сохраняют свою значимость и сегодня. Но великий немецкий гуманист, очевидно, не мог предвидеть, что на определенной стадии глупость станет преступлением. Фашизм довел антикоммунизм до своей абсолютной формы: сделал его заранее обдуманной системой антигуманизма. В этой форме, официально закрепленной на правах государственной доктрины, антикоммунизм просуществовал 12 лет. Именно он стал той основой, на которую опирались все античеловеческие планы, ставшие составной частью операции «Барбаросса».

30 марта 1941 года Гитлер решил просветить руководителей вермахта о подлинных целях нацизма. С этой целью было созвано совещание. Гальдер, аккуратный как всегда, записал слова Гитлера:

«Борьба двух идеологий... Речь может идти только о борьбе на уничтожение»[274]

.

И дальше:

«Борьба с Россией. Уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции. Надо воспрепятствовать тому, чтобы появилась новая интеллигенция»[275].

Это указание фюрера, смысл которого не допускал двух толкований, генеральный штаб пропустил через свой механизм, как любое другое. Ему было безразлично, чем заниматься: планом разборки понтонных мостов или планом уничтожения коммунистической идеологии. Задание было получено, и вскоре появилась соответствующая инструкция.

Но чем объясняется сочетание в гитлеровской программе этих двух подлежащих уничтожению «объектов»: политических комиссаров и советской интеллигенции? Это сочетание глубоко коренилось в самой сущности нацистской идеологии.

Сначала об интеллигенции. Если можно найти такую идеологию, которая абсолютно отрицает всякую позитивную роль интеллигенции в историческом процессе, то таковой идеологией является нацистская. Однажды в беседе со своей свитой (это было 18 января 1943 года) Гитлер признался: «Какое счастье для правительства, когда люди не мыслят. Мышление должно состоять только в отдаче или исполнении приказа»[276].

С таким же упоением Геббельс любил повторять изречение: «Люди должны делать то, что мы им вложим в голову». Основная ставка нацизма делалась на то, чтобы околпачивать, одурманивать человека, заставить его забыть о своей человеческой сущности и покорно исполнять приказы, поступающие от фюрера Адольфа Гитлера и от фюреров самых различных рангов. Разумеется, для такого государства и для такого общества не нужна была интеллигенция.

Могут возразить: но ведь в гитлеровской Германии существовали и музыка, и кино, и литература, и даже философия. Однако это были всего лишь жалкие эрзацы. Да к тому же если немцам Гитлер и Геббельс и собирались разрешать штудировать философию (хотя бы нацистскую), слушать музыку (Вагнера) и созерцать тяжеловесную скульптуру (Тирака), то для народов оккупированных стран предполагалось сократить даже этот минимум, сведя его к обучению детей азбуке (разумеется, латинской), правилам сложения и вычитания, может быть, таблице умножения. Даже применительно к населению собственной страны Гитлер говорил: «Немецкое население не должно получать никакого образования. Если мы совершим эту ошибку, то сами посеем семена будущего сопротивления нашему господству. Конечно, надо оставить школы, за посещение которых они должны будут платить. Но учить там надо не больше, чем пониманию знаков уличного движения. По географии пусть они примерно знают, что столица империи зовется Берлином и каждый должен один раз в жизни там побывать...»[277]

.

Гитлер питал неистребимое отвращение к советской интеллигенции. Больше того: он ее боялся. Как он сам объяснял, необходимо «создать республики без сталинского духа. Интеллигенцию, которую создал Сталин, следует уничтожить. Уничтожить надо весь механизм руководства русского государства. В великорусском пространстве надо применять грубейшую силу. Идеологические узы еще недостаточно связывают русский народ. Как только будут устранены функционеры, эти узы распадутся»[278].

Рейхсфюрер СС Гиммлер в свою очередь интерпретировал идеи фюрера так: «Русские — это рабочий скот, у которого нет никакой культуры»[279]. Как видно, фюрер и рейхсфюрер СС несколько расходились во мнениях. Гиммлер полагал, что у русских ни культуры, ни интеллигенции нет и быть не может. Гитлер же был более предусмотрительным: «Дело идет о борьбе на уничтожение. Если мы этого не поймем, то сейчас разгромим врага, и через 30 лет перед нами снова предстанет коммунистический противник. А ведь мы ведем войну совсем не для того, чтобы консервировать противника!»[280]