"Чеченец никогда не выстрелит в спину даже самому заклятому врагу, никогда не убьёт безоружного, схватка может быть только на равных, лицом к лицу. Чеченец имеет честь, которую в нашем мире многие потеряли уже давно.» Алла Дудаева, из книги «На изломе столетий».

                                                        Летим в Грозный

  28 января 1995 года с группой офицеров волгоградского гарнизона – заменой для воюющей части 8-го гвардейского армейского корпуса, наша журналистская команда вылетела в Грозный.

  «Выпей, легче будет!» – предложил подполковник-сосед в командирском отсеке десантного АН-12, доставая полуторку разбавленного спирта. Первый раз пил в полёте. Действительно, пробки из ушей вышли и стало хорошо. Экипаж пил тоже. Передо мной был какой-то трубопровод с краником. К этому кранику периодически выскакивал из кабины штурман с гранёным стаканом и, наполнив его, вновь исчезал в кабине.

  Через полтора часа полёта под крылом самолёта показалась грязная извилистая Сунжа и замелькали пригородные кварталы чеченской столицы. Самолёт выписал в небе несколько крутых виражей с одновременным снижением под очень крутым углом. Иначе нельзя – могут сбить. Посадка заняла не более полутора-двух минут, Ан-12 неожиданно коснулся колёсами бетонной полосы и резко замер напротив разрушенного здания аэровокзала. Уже потом нам сообщили, что это был первый самолёт, прорвавшийся сюда прямо из Волгограда. До этого аэропорт принимал  преимущественно только вертолёты из Моздока. Так как самолёты сбивали чеченские боевики. Вот, гады, сразу не сказали – хрен бы вам полетел!

  Здание аэровокзала выглядело частично разрушенным внешне и полностью разграбленным изнутри. Неподалёку высились обломки президентского лайнера Дудаева. «Где здесь поссать?» – спросил я у первого попавшегося автоматчика. «А где хошь!» Пройдя по битому стеклу прямо сквозь «витрину» аэровокзала, мы сели в БТР и приехали в Центр боевого управления Северной группировки войск под командованием генерал-лейтенанта Рохлина, располагавшийся на консервном заводе.

  Встретили нас с распростёртыми объятиями: «Волгоградцы?! Родненькие вы наши, как же мы вас ждали!» – обрадованно воскликнул подбежавший усач, адъютант Рохлина старший прапорщик Михаил Товстый. Подошедшие офицеры целовались с вновь прибывшими.

  Прошли в генеральский кунг. «Папа» задерживался и мы разговорились с офицерами. Естественно, первый вопрос был о потерях.

«255 полк: командир ранен, заместитель убит, ротные – все убиты, из взводных осталось двое. 33-й полк: командир Верещагин тяжело ранен, заместитель разорван в клочья» – рассказал один из офицеров фельдъегерской службы.

«Армия не укомплектована. Командиры взводов сидят наводчиками и механиками- водителями…»

«Даже офицерская рота была – это же трагедия армии» – возмутился другой.

  Принесли карту города. Судя по ней, 28 января русскими войсками удерживалась наиболее важная часть города, в которой сосредоточены все крупные заводы, президентский дворец и Совет министров. В целом наши войска контролировали примерно одну треть города.

  Начальник штаба тыла:

«Это не война, это зверство. Но никто из наших не струсил.»

  Заместитель Рохлина полковник Скопенко:

«Я был в Афганистане. Афган по сравнению с Чечнёй – лёгкая прогулка по Арбату. Здесь против нас воюет профессиональная высокоорганизованная армия. Наши 18-летние пацаны сражаются с боевиками и наёмниками, имеющими за плечами 10-12- летний опыт войны. Вспомним Великую отечественную войну – военных поддерживали все средства массовой информации. А здесь – мрак какой-то, освещение одностороннее. Нашему солдату надо говорить, что ты герой, что тобой все гордятся. А он не получает ничего. А газеты за его спиной шумят: «Агрессия!». Самое страшное, что к войне начинаешь привыкать – к трупам, к смерти, к крови, и уже появляется не то, чтобы равнодушие, а какое-то естественное чувство»

«А что самое страшное?»

«Вообще всё страшно.»

«Как вы считаете, можно ли бросать в такие точки ребят-призывников, а не только одних офицеров и контрактников, которые знают на что идут?»

«Так в Госдуме-то утвердили призывной возраст! Вся беда в том, что не хватало денежек на нормальную подготовку того же 18-летнего паренька.»

«Откуда у вас такое изобилие еды на столе?»

«Из Волгограда. Губернатор Иван Петрович Шабунин до глубины тронул всех. Прислал 700 тёплых свитеров. Всех сразу одели. Колбасы, сигарет, носовых платков, зубных щёток, печенья, солений, водки прислали. Солдаты и те говорят, что даже в стационаре не питались так, как здесь. И ещё, я рад, что мы в эту историю попали с Рохлиным, а не с кем другим. С другим было бы втройне тяжелей.»