Особенный наследник

— Да что случилось-то? — я тоже заволновался. — У тебя проблемы?

— Кажется, у меня большие проблемы, братик. Я не знаю, к кому обратиться, — тихо проговорила Инесса.

Глава 14

Я расхаживал по комнате и думал. Инесса с заплаканными глазами сидела на кровати. Минуту назад я узнал ужасную вещь, которая могла иметь не самые хорошие последствия не только для сестры, но и для всего рода.

Инесса рассказала, что в пятницу на вечеринке её чем-то напоили, и она оказалась в полубессознательном состоянии. Она плохо помнила то, что происходило. Спальня, несколько парней — в общем, обычное дело для молодёжных вечеринок. Однако Инесса вовсе не имела намерения заканчивать мероприятие подобным образом, и когда утром, уже оказавшись дома (её довезли на её же машине, которую оставили возле ворот), поняла, как её молодой человек с ней обошёлся, очень огорчилась. Она даже собиралась поехать набить своему приятелю морду, но потом подумала, что это — не лучший выход, да и куда ехать не знала, и решила, что надо просто постараться забыть о том, что было. А поскольку Инесса боялась, что ситуация станет известна семье, никому ничего не сказала.

Но забыть не получилось — вчера ей пришёл конверт, в котором лежали интимные фотографии с той вечеринки и угроза, что те будут разосланы всем родственникам и даже администрации гимназии.

— Что он хочет? Какие требования? — спросил я. — Деньги? Ещё что-то?

— Нет, — Инесса вытерла платком глаза. — В письме ничего не сказано про требования.

— Тогда я не понимаю. Зачем весь этот цирк?

Инесса опустила взгляд, и я понял, что она что-то недоговаривает.

— Ты мне точно всё сказала?

— Нет, — покачала головой Инесса. — Та сволочь, с которой я встречалась, он… из филы Комниных. И его дружки, наверное — тоже. Я теперь точно убью его. Мне всё равно, что за это будет, — она снова разрыдалась.

— Погоди. То есть, ты сейчас говоришь, что соврала мне тогда? Ты же уверяла, что эти ребята из нашего клана.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты волновался.

— Инесса, какого хрена? Ты почему сразу не сказал, что тот тип — не из наших?

— Я… э… не знаю. Я… сама не знала, — растерянно мямлила Инесса.

— Что значит, не знала?

— Когда мы познакомились, он сказал, что живёт где-то неподалёку. Я посчитала, что он — из наших. Потом на первой встрече он открыл мне правду, но я не думала, что у него дурные намерения. Он просил, чтобы я никому не говорила, потому что наши архонты враждуют, и у семей много предрассудков. Я поверила. Я думала, мы будем как… Руслан и Людмила.

— Какие к еб… к чёртовой матери, Руслан и Людмила?

— Ну ты разве не помнишь пьесу? Там он и она из враждебных кланов, они полюбили друг друга и…

— И умерли в один день. Помню, — перебил я, сообразив, что речь идёт о каком-то аналоге Ромео и Джульетты. — Но это же сраная сказка! Ты что не понимаешь?

— Я не думала, что он — такая мразь, — Инесса закрыла лицо руками.

Я продолжил расхаживать взад-вперёд. Не было цензурных слов, чтобы выразить все эмоции. Я-то думал, Инесса — взрослый человек, понимает, что делать. А хрен там! Дитё малое, хоть и девятнадцать почти.

С другой стороны, я и себя материл последними словами. Ну что за идиот? Нельзя было проверить, что за парень такой нарисовался? Нельзя было Андрея попросить, чтобы пробил его данные? Мы же не какие-нибудь простолюдины никому ненужные, а богатый аристократический род, у которого полно врагов. Да тут каждого нового знакомого надо по десять раз проверять, а я по-прежнему мыслил понятиями из прошлой жизни, где круг моего общения ограничивался дворовой шпаной. Некоторые мои приятели в восемнадцать-двадцать лет уже работали, семьи заводили (что сам я, правда, считал глупость в таком возрасте), жили взрослой жизнью. Но тут, кажется, было всё иначе.

Хотел отругать сестру, но понял, что смысла нет. Я и сам едва ли не больше виноват в случившемся. Брань ничего не изменит. Очевидно, что недружественный клан решил устроить нам проблемы, и из-за нашей оплошности у него это получилось.

— Эти люди, — сказала я, — возможно, причастны к убийству нашего отца. Думаешь, они не пойдут на другие подлости?

— Я не знаю, что мне делать. Меня исключат из гимназии, — продолжала рыдать сестра. — Феоктистовы разорвут помолвку. Меня ни один род не примет.

— Да погоди паниковать. Где фотографии и записка? Покажи.

— Я не могу.

— Что не можешь? Показать? Так сама говоришь, скоро все увидят. Мне нужно понять, с чем мы имеем дело.

Инесса нехотя согласилась. Мы отправились с ней в другое крыло, которое считалось женской половиной. Спальня сестры оказалась побольше моей, но обстановка в целом была похоже. Письменный стол, кровать, застеленная покрывалом, но только розовым, вращающееся кожаное кресло красно-жёлтого цвета.

Инесса достала из ящика стола конверт, положила передо мной и отвела взгляд:

— Всё здесь.