Особенный наследник

— Постараюсь объяснить так, чтоб было понятно, хотя, прямо скажем, мне и самому-то мало что понятно во всей это ситуации, — Антон Аристархович пододвинул ко мне один из листов с кривой линией. — Видишь, Константин, этот график? Это показатель твоей внутренней энергии, архэ. Твоё архэ осталось на том же уровне, что было до того печального инцидента. А вот это, — он указал на второй график, — измерения на одном из твоих ключевых нодов. Поступающая на него энергия почти в семь раз больше, чем была до инцидента. В семь!

— И что это значит?

— Не знаю, — развёл руками эскулап. — Науке подобные случаи неизвестны. Я могу предположить только одно: в твоём теле появилась энергия другого вида. Более того, цветоскоп показывает, что твои ключевые ноды преобразуются. За последние три седмицы узлы стали краснеть. Теперь они тёмно-бордовые. И если раньше каждый соединял от трёхсот до трёхсот пятидесяти фибр, то теперь — более пятисот. Прости, Константин, но это — всё, что я могу сказать на данный момент. Вот поэтому я провожу исследования. Во всей врачебной практике за последние сто лет не встречалось ничего похожего.

— Совсем-совсем ничего? Я настолько уникален?

— Выходит так, — Антон Аристархович улыбнулся, после чего снял очки и протёр их специальной тряпочкой. — Я назвал эту особенную энергетику «теневой». Приборы её не фиксируют, но она есть. Кто знает, быть может, мы стоим на пороге величайшего открытия. У тебя и энергетические импульсы изменились, и ноды изменились, даже вибрации твоей анимы изменились. Я много слышал о том, как после травмы головы могут измениться поведение человека, привычки, вкусы… Такие случаи нередки. Но чтоб настолько… Впрочем, должен признать, фибрология стала опираться на точные показатели совсем недавно, с тех пор, как появились вычислительные машины. Прежде её методы были, скажем так, более размыты. Возможно, твой случай и не единственный, но очень редкий. Чувствую, скоро мне придётся засесть за народный эпос. Древними упоминается множество энергий. Кто знает, не описано ли там то, что нам надо? — эскулап снова заулыбался — так, словно сам считал нелепым своё намерение искать сведения в легендах прошлого.

— А я, значит, теперь буду подопытным кроликом? — я скептически взглянул на него.

— Нет, что ты! Опытов на тебе ставить никто не собирается. Но если ты и твоя матушка не против — а она не имеет ничего против, я спрашивал — то я бы хотел продолжить наблюдения. Ты не представляешь, Константин, насколько твой случай интересен для науки.

Я задумался. Мой случай, и правда, был уникальный. Вряд ли умершие люди из других миров часто перерождаются здесь. В моём прежнем теле присутствовала какая-то аномальная энергетика, которая защищала меня. Похоже, тогда она не могла раскрыться полностью, а тут появилась благодатная почва в виде нитей и узлов. Всё это было очень интересно, но мне не очень хотелось торчать в клинике, пока люди в белых халатах будут ставить на мне опыты.

— Хорошо, — сказал я. — Но при одном условии. У меня сейчас много дел, и на исследования времени почти не остаётся. Если нужно, я могу иногда сюда приезжать, но только тогда, когда выкрою свободную минуту. Договорились?

— Э… Я согласую время с твоей матушкой…

— Нет, — перебил я. — Со мной. Если понадоблюсь, звоните мне. Я скажу, смогу ли приехать или нет.

Антон Аристархович немного смутился от такого заявления, но в конечном итоге после непродолжительного спора согласился с тем, чтобы решать все подобные вопросы со мной.

Инессу в эти дни я если и видел, то только вечерами за ужином. Мы даже не общались толком. В среду ехали из гимназии вместе на её машине. Она молчала всю дорогу, и даже не спросила, куда я пропал в выходные. Это было очень непохоже на мою любопытную сестрёнку.

А вот я спросил — спросил, как у неё дела, на что получил дежурный ответ, что всё хорошо. Когда же поинтересовался, как прошла вечеринка в пятницу, Инесса только и сказала:

— Ничего особенного. Погуляли и разъехались.

Мне показалось это очень подозрительным. С сестрой что-то происходило, а я не мог понять, что именно, хотя вроде как собирался заботиться о ней. Впрочем, несмотря на все мои благие намерения, в последние дни было совсем не до неё.

Когда мы приехали, я отправился в свою комнату. Завтра после уроков на базе нашей дружины должна была состояться планёрка. Верхушка рода собиралась обсуждать охоту, которая намечалась на выходные. Мне же очень скоро предстояло впервые в жизни столкнуться с тварями из тенебры, и это не могло не волновать.

Я сидел за столом, обложившись учебниками, рядом стояла кружка кофе. Кофе тут был отменный — настоящий молотый, а не тот шлак в пакетиках, который приходилось пить прежде. Я даже пристрастился в последнее время к этому напитку, тем более что приходилось нередко засиживаться допоздна и рано вставать.

В дверь постучались. Это оказалась Инесса.

Она вошла и села на кровать. На ней лица не было. Сестра выглядела очень расстроенной.

— Что-то случилось? — я повернулся в своём кресле.

Инесса молчала, теребя в руках носовой платок.