Особняк с видом на безумие

От растерянности даже сбилось дыхание. Я оторопела, напряженно в него вглядываясь. Черная вода непреодолимо тянула к себе. Обычно такое ощущение возникает, когда стоишь на большой высоте, панически боишься свалиться вниз и одновременно чувствуешь, что тебя так и тянет сигануть туда по собственному, не поддающемуся логике, желанию. Может, здесь притягивала к себе не вода, а серебро? Срабатывал помимо воли тайный инстинкт стремления к обогащению? Я сделала пару шагов к озеру, уговаривая себя опомниться, и опомнилась. Этому во многом способствовало то, что я непостижимым образом ухитрилась взглянуть себе под ноги. А под ногами лежала маленькая кучка тоненьких косточек. Воображение мигом сослужило недобрую службу и облекло эти косточки в заячью плоть. Хотя для зайца их было явно маловато. Да и размер не тот. Но с моим воображением не поспоришь. Я увидела то, чего не было в действительности: вытянутое серенькое тельце зайца. Глаза бедняги, открытые навстречу вечности, смотрели на меня и сквозь меня. Он был мертв. Я заголосила от жалости к воображаемому животному. От моего истошного крика в прибрежных кустах что-то затрещало и ломанулось в сторону. «Кабан!» – мелькнуло в голове, и я застыла от страха. Потом пришла злость, заставившая выплеснуть на убийцу зайчика все знакомые печатные и непечатные выражения из своего и Наташкиного лексикона. Потом развернулась и, не оглядываясь, пошла наверх, куда глаза глядят. Направление оказалось правильным. Вскоре показался особняк, и я поняла, что ненавижу это здание.

Чем ближе подходила, тем сильнее задумывалась, как объяснить свой внешний вид. Идти и отмываться в озере не хотелось – чудом избежала простуды раньше, но теперь есть шанс ее заработать. Выход нашелся быстро: проникну тайком в комнату, прихвачу чистые шмотки, а затем – в подвал. Затоплю титан и ополоснусь под душем. Ничего криминального в этом нет. Ну бзик у меня такой возник!

Мне действительно удалось проникнуть в дом незамеченной. Все сидели на кухне, там же надрывался телевизор. Его глушили комментарии Натальи. В комнате я выгребла из кармана кучку мокрых, грязноватых обрывков и сунула их в свою косметичку.

Стоя под душем, с ожесточением смывала с себя вместе с грязью неприятные воспоминания. Хотелось одного – как можно скорее покинуть этот таинственный остров. Но такое прозаическое желание, не подкрепленное возможностью для его исполнения, – лишь средство для расстройства душевного здоровья. Все же через некоторое время я отошла и немного успокоилась.

– Я же говорила, что это твоя новорожденная мамочка с ума сходит! – раздался у душевой кабинки глас Натальи. – Не знает, как убить время. Вот и лишний раз стирку затеяла. Развлекается!.. Ты хотя бы предупредила о своем возвращении! Всю голову сломали, какой бандит засел в подвале и начал свою преступную деятельность с принятия душа и стирки? – Подруга ловко поигрывала в руках скалкой. – И зачем каждый день джинсы стирать? Их ведь потом и отжимать надо!

– Шла по тропинке. Упала. Очнулась – коленки грязные, – буркнула я. – В этом доме чай есть? И не смотрите на меня, как на Наину Андреевну! Где Юлька?

– На кухне. Как раз этот самый чай и пьет. А что ты злишься, мам? – Алена не рискнула спуститься вниз и надрывалась в холле.

Я промолчала. Наташка передала мне скалку, как эстафетную палочку, схватила выстиранные мной шмотки и резво полезла наверх, бормоча, что от скуки здесь только и остается, что злиться и стирать с утра до вечера. Телевизор – и тот колбасит. Дочь оглядела меня с любопытством и укоризненно покачала головой. Я вздохнула, поправила ей волосы и чмокнула в лоб.

Едва я вошла на кухню, как Юля заторопилась уходить, но этому помешала подоспевшая Наташка:

– Ирка, тащи мартини, сок я достану. Хватит дурью маяться! Нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – классика!

Через пару минут настроение улучшилось. Опасались лишь одного: как бы Наина не начала швыряться кусочками торта. Но она вела себя идеально. Ела аккуратно, с ложечки, и время от времени односложно требовала вина, вполне удовлетворяясь апельсиновым соком. Юля расслабилась и весело хохотала над нашим рассказом о поездке в Реченскую. Незаметно обсудили Тверь и перешли к Осташкову. Вот тут-то я и потрясла присутствующих своими познаниями, без конца требуя их подтверждения от Юльки. При этом старалась на нее не смотреть. Зачем смущать девушку? Впрочем, смотреть на остальных тоже не рискнула. Наверняка не лица, а сплошные вопросительные знаки…