Особо ценный информатор

Ладно. Пора на работу. Я сел в машину, покружил немного. Зашел к паре поставщиков, переговорил, оплатил наличными деньгами предыдущие поставки, договорились о дальнейшем сотрудничестве. За мной никого не было. Добрый знак. В этих фирмах я оставил останки регистратора и еще пары «игрушек», которые у специалиста могли вызвать подозрение. Все в мусоросборник.

Умница Эллис, как всегда, была на месте. Улыбаясь, отрапортовала, что вчера снова был удачный вечер. Много было новых гостей, они делали большие заказы, оставляли щедрые чаевые. Обещали, что будут рекомендовать своим друзьям наше заведение.

Эллис сказала «наше заведение». Значит, поверила в перспективу развития. До этого говорила «это» и «ваше». Народ поверил командиру, пошел за ним. То есть за мной. Значит, не такой я уж и плохой бизнесмен. Глядишь, скоро из долгов выберемся и будем в прибыли!

Так и подмывало передать часть полномочий Эллис, дать инструкции на тот случай, если я исчезну. Но нельзя! И каким бы прибыльным предприятие ни было, я в этой стране не для того, чтобы увеличивать внутренний валовый продукт, улучшать статистику.

Счетчик посещений рабочего кабинета показывал «ноль», пыль, сор, ворсинки там, где я их оставил. Хорошо. Я начал приводить счетчик в нерабочее состояние, стирать отпечатки пальцев с него. Раздался стук в дверь, и в мою каморку вошла Эллис с ежедневным восхитительным кофе и бокалом коньяка.

Я удивленно посмотрел на нее. Она прижала палец к губам, заговорщицки неумело подмигнула и мотнула головой на выход. Отхлебнув коньяк и сделав глоток обжигающего кофе, я двинулся за ней на кухню. Там никого еще не было. Закрыл дверь, закурил и вопрошающе посмотрел на нее.

– Мсье, со мной вчера общались господа после закрытия заведения, – тихо произнесла она и замолчала.

Я тоже молчал. Хотя холодок пробежал по спине.

– Они интересовались, мсье, как вы себя ведете, много ли у вас знакомых. Есть ли среди них подозрительные лица?

Молчать было уже неприлично, и я спросил:

– И что вы им сказали?

– Сказала, что вы пашете как ломовая лошадь, гробите себя, вкладывая все здоровье и душу в этот бар. Что вокруг много конкурентов, но вы сумели найти свою нишу. Что вы весь в долгах перед банками и поставщиками, и только-только начали получать какую-то прибыль. Что мсье очень добрый, никогда не кричит, делится по-честному чаевыми, когда сам за стойкой.

– Эллис, – прервал я ее поток красноречия хвалебных слов в мой адрес, – кто это были? Конкуренты? Как считаете?

– А они не представились. Но чую, что это полицейские. Я с ними общалась. Первый муж попал в нехорошую компанию, потом загремел на пять лет в тюрьму, так что я знаю, как общаются полицейские. Только… какие-то они были чересчур вежливые, вкрадчивые. Не задавали вопросы в лоб, как в полиции. В полиции всегда торопятся. У них мало времени и много дел. А у этих господ было время. Они даже выпили, и пахло от них хорошо. И ногти… – Эллис смешно сморщила носик. – Знаете, чистые ногти. Нет мешков под глазами от хронического недосыпания, вот как у вас. Вы полностью выкладываетесь на работе, по ночам думаете, мало спите, много курите, много кофе, коньяк – не для того чтобы получить удовольствие или расслабиться, а для того, чтобы взбодриться и многого достичь. Для вас кофе, коньяк, никотин – это как бензин для машины. Питаетесь не регулярно, хоть и свое кафе у вас. Можете ничего не есть целый день, только на кофе. У вас нет жены, вы и выглядите как мужчина, одежды которого не касалась женская рука.

У меня непроизвольно дернулась щека. Вот так меня раскусили. Ну да, нет у меня времени выглядеть как метросексуал, но всегда полагал, что выгляжу презентабельно.

Эллис увидела мою реакцию и слегка улыбнулась:

– Мсье, не обижайтесь. Я вижу, что вы стараетесь выглядеть как хозяин жизни, но ходить по два дня в одной рубашке, согласитесь, что это моветон. И ногти вы подстригаете себе сами, а не посещаете маникюрный салон. Вы их обрезаете под самый корень раз в неделю. Чтобы не мешали. И пальцы желтые от сигарет. Эти же господа были очень ухоженными, с маникюром от хорошего мастера. Глаза только у них холодные, пронзительные, как в душу заглядывают, и змеиные улыбки.

– Эллис, вы прямо каких-то маньяков рисуете, – покачал я головой. – Может, просто поступила какая-нибудь жалоба в инспекцию, вот они и вынюхивают. Или кто-то хочет перекупить кафе, и если узнать слабые места владельца, то так проще надавить на него и сбить цену.

Она посмотрела на меня с сожалением, как смотрят матери на несмышленого или умственно отсталого малыша, который в очередной раз сморозил глупость, и всплеснула руками:

– Господи! Мсье! Вы меня не слышите или никогда не имели дело с полицией или другими карательными органами! Это страшные люди! Они прикинулись обычными посетителями и, когда вы вчера ушли, стали расспрашивать меня. Маскировались под обычных клиентов. Но обычные люди таких вопросов не задают. И счет забрали с собой. Знаете, кто так поступает?

– Наверное, командировочные или те, кому оплачивают представительские расходы, – пожал я плечами.