Особые обстоятельства

— Во-первых, я в постель и не ложился, так что вернуться туда никак не мог. А во-вторых, ничего чудесного в исчезновении Джеба не было. Он был профессионалом, мастером своего дела и знал всякие хитрые трюки и штучки.

— А когда вы проснулись — о чудо! — он уже исчез, верно?

— Да он ушел еще до того, как я лег в постель, я же вам говорил! И никакого чуда, откуда вы вообще это взяли? Он ушел, как настоящий шпион, потому что знал, как это правильно делается! Джеб был прекрасным шпионом, — добавил Кит, высказывая новую для себя мысль.

Вмешался Лайонел — как всегда, безукоризненно вежливый:

— Кит, скажите мне прямо, по-мужски, сколько вы тогда с Джебом выпили? Ну хотя бы примерно. Понятно, что все переоценивают свои способности поглощать алкоголь, но тут нам нужно знать, как все было на самом деле.

— Мы пили теплое пиво, — довольно презрительно бросил Кит. — Джеб сделал один глоток и больше к пиву не прикасался. Довольны?

— Но ведь, — продолжил Лайонел, внимательно изучая покрытые рыжими волосками пальцы, — пока вы дошли до сути дела, выпито было уже пинты две пива, верно? А Джеб, как вы утверждаете, не пьет — вернее, не пил, бедняга, — значит, большую часть выпили вы. Верно?

— Возможно.

Францес опять принялась говорить, уткнувшись в бумаги:

— Значит, к немалому количеству выпитого во время и после ужина вы добавили еще две пинты пива, не говоря уж о двух двойных порциях восемнадцатилетнего виски “Макеллен”, которые вы потребили с Криспином в “Конноте” еще до того, как доехали до клуба. В общем и целом где-то восемнадцать-двадцать единиц. Достойно упоминания и то, что, обратившись ночью к портье, вы упомянули только об одном бокале для пива. Таким образом, можно предположить, что пиво и закуски вы заказывали для себя. Одного.

— Вы что, вынюхивали что-то в моем клубе? Это возмутительно! Разумеется, я взял только один бокал для пива! Неужели вы думаете, я горел желанием сообщить портье, что у меня в комнате мужчина? Вы с кем там говорили? С секретарем? О Господи, — возмущенно фыркнул Кит, глядя на Лайонела, который, впрочем, вновь вернулся к поглаживанию своей шевелюры и не обращал на него внимания.

— Также, — продолжила Францес, — мы располагаем достоверными сведениями о том, что никому, даже самому распрекрасному шпиону, не удалось бы проникнуть на территорию вашего клуба — ни через служебную лестницу сзади, ни через главный вход, которые находятся под постоянным наблюдением как персонала, так и видеокамер. Помимо этого, могу добавить, что все сотрудники клуба проверялись полицией и те сочли, что они вполне достойны доверия.

Кит задыхался и бурлил от ярости, пытаясь найти хоть каплю, хоть крошечное зернышко здравого смысла во всей беседе:

— Послушайте, вы оба! Не меня надо прессовать, а Криспина! Или Эллиота! Свяжитесь опять с американцами, найдите эту фальшивую докторшу, которая убеждала меня, что Джеб сошел с ума, когда он уже был мертв, — запнувшись, Кит сглотнул слюну и вздохнул. — И найдите Квинна, где бы он ни был. Заставьте его рассказать, что на самом деле произошло тогда возле тех домов. — Кит уже было закончил, но неожиданно для самого себя продолжил: — И проведите нормальное официальное расследование! Узнайте, кем были эта несчастная убитая и ее ребенок, и возместите моральный ущерб их родным. А после этого узнайте, кто убил Джеба всего за день до того, как он собирался подписать мой отчет и составить свой. — И довольно нелогично добавил: — И, ради всего святого, не верьте этому шарлатану Криспину. Этот человек — прирожденный лгун.

Лайнел наконец перестал оглаживать свои седые волосы:

— Да-да, Кит, конечно. Только я не стал бы поднимать такой шум. Если ситуация обострится, вы окажетесь в очень незавидной позиции. Официальное открытое расследование, о котором вы так мечтаете и которое может начаться после опубликования вашего доклада, — мы с Францес о таком и мечтать не смеем. Все, что имеет хоть малейшее отношение к вопросам национальной безопасности, — секретные операции, удачные и не очень, экстраординарные выдачи преступников, запланированные или нет, всякие методы ведения допроса, и наши, и — чаще — американские, — все это сразу же отправляется в папочку с грифом “Государственная тайна”. Боюсь, и свидетельские показания оказываются там же, — сказал Лайонел и кивнул Францес, которая выпрямилась, положила ладони на раскрытую папку на столе, словно собираясь устроить сеанс левитации, и подхватила: