Особые обстоятельства

Тяжело вздохнув, Кит, которому вовсе не хотелось ставить пожилого джентльмена в неудобное положение, терпеливо разъяснил, что он, конечно же, поместьем не владеет, а вот его драгоценная жена Сюзанна — вполне.

— Понимаете, Бен, моя супруга — племянница почившего хозяина поместья. Провела тут самые счастливые годы своего детства. Остальные родственники не захотели связываться с этим местом, так что государственные попечители отдали его нам.

— Так это что же, ваша жена, она из Кардью, что ли? — переварив новую информацию, уточнил Бен.

— Была когда-то. А сейчас она Пробин — вот уже тридцать три прекрасных года, между прочим, — с гордостью добавил Кит.

— Ой, да она ведь Сюзанна! Маленькая Сюзанна, которая как-то лет в девять поехала со всеми на охоту и выскочила вперед хозяина, так что ее лошадь отгонять пришлось самому мастеру поля.

— Да, это похоже на Сюзанну, — согласился Кит.

— Ну надо же, — покачав головой, подвел итог Бен.

А спустя пару дней на почту прибыло официальное извещение, положившее конец всем любопытным домыслам. Оно было адресовано не просто какому-то безвестному пенсионеру Пробину, а сэру Кристоферу Пробину, который, как утверждал Джон Треглоуэн, погугливший это имя в интернете, был кем-то вроде посла или уполномоченного на кучке островов на Карибах, что по совести должны были до сих пор быть британскими, и даже отмечен орденом.

* * *

И с этого самого дня Сюзанна и Кит, как они просили себя называть, стали в деревне всеобщими любимцами — разумеется, не без исключений в ряду местных социалистов. Отбывший в мир иной хозяин был человеком нелюдимым и склонным к запоям, в то время как новые хозяева поместья бросились в болото деревенской жизни с таким восторгом и энтузиазмом, что перед этим не смогли устоять самые завзятые скептики. Кит, несмотря на то что на неделе практически в одиночку ремонтировал поместье, по пятницам бегал в фартуке по местному клубу, раздавая горячую еду деревенским старичкам, которые приходили сюда сыграть по маленькой в “вечер азартных игр для пожилых”. После закрытия Кит оставался домывать посуду. Сюзанна же, которая, по слухам, была больна, но по которой этого совершенно не было видно, вместе с тетушками из “Занятых пчелок” и викарием разбирала церковные счета, оставшиеся без присмотра после ухода казначея; хлопотала в младшей школе, организуя концерт “Хорошее начало”; помогала с открытием фермерского рынка; привозила замученных городским смогом детей в гости к деревенским бабулькам или подбрасывала чью-нибудь жену в Трелиск, что в Труро, чтобы бедняжка повидала больного мужа.

А уж что касается заносчивости… и думать забудьте! Сюзанна — точно такая же, как вы и я, и неважно, что по рангу она настоящая леди.

А если вы шли по улице, а Кит выходил из магазина, то можно было не сомневаться — он тут же перейдет дорогу, властно подняв руку, чтобы остановить проезжающие машины, и спросит, как поживает ваша дочурка на каникулах и пришла ли в себя супруга после кончины отца. Чрезвычайно сердечный, совершенно не чванливый и всегда помнит, как кого зовут! Ну а что касается их дочери, Эмили, то она работала врачом в Лондоне, хотя по ней того и не скажешь, и каждый раз, когда приезжала к родителям, у них словно солнышко выглядывало. С этим и Джон Треглоуэн был согласен — он от одного взгляда на Эмили таял, как снег весной, и выдумывал сотни болезней и хворей, только чтобы она его лечила. Ну да знаете, как говорят: даже коту не возбраняется смотреть на королеву.

В общем, никто, кроме самого Кита, не удивился, когда сэру Кристоферу Пробину оказали невиданную честь, впервые назначив некоренного корнуольца заправлять увеселениями на ежегодной ярмарке и позволив провозгласить ее открытие на лугу Бейли, что в деревушке Сейнт-Пиррен, в первое воскресенье после Пасхи.

* * *

— Миссис Марлоу говорит, надо одеться забавно, но не слишком, — сказала Сюзанна, сидя перед старинным зеркалом, Киту, который одевался в соседней гардеробной. — Мы должны сохранить достоинство, что бы это ни значило.

— Эх, значит, зеленая рубашка не пойдет, — расстроился Кит. — Впрочем, миссис Марлоу виднее, — добавил он покорно.

Пожилая миссис Марлоу, работавшая у Пробинов полдня экономкой, перешла к ним по наследству.

— Главное, не забывай, что ты сегодня не просто ярмарку открываешь, — добавила Сюзанна, не без одобрения глянув на себя в зеркало. — Ты заправляешь увеселениями, а значит, должен быть забавным. Но не слишком. И пожалуйста, обойдись без скабрезностей — там будут методисты.

Гардеробная была единственным местом в доме, которое Кит поклялся не трогать и пальцем. Ему нравились выцветшие викторианские обои на стенах, огромный антикварный письменный стол, задвинутый в альков, облупившееся подъемное окно, выходящее на фруктовый сад. А сегодня, слава богам, весьма пожилые яблони и грушевые деревья зацвели — и все благодаря тому, что их очень вовремя подрезал Альберт, муж миссис Марлоу.