Особые отношения

— Этим двум женщинам пришлось сочетаться браком в штате Массачусетс, потому что в этом штате, в их родном штате, однополые браки официально не признаны. Ни правительство, ни Бог не считают подобные браки законными. А теперь представим, что нерожденные дети все-таки окажутся в этой семье, уважаемый суд. Представим мальчика, который растет с двумя мамочками и на которого наложил отпечаток гомосексуальный образ жизни. Что будет с ним, когда он пойдет в школу, где его будут дразнить тем, что у него две мамы? Что произойдет, когда он, как показывают исследования, сам станет геем, потому что вырос в этой среде? Ваша честь, вас растил отец. И вы сами отец. Вам известно, что для мальчика значит отец. Молю вас от лица нерожденных детей Макса Бакстера, не позволяйте своему решению лишить их такой же возможности! — Он поворачивается к присутствующим. — Если мы забьем последний гвоздь в гроб ценностей традиционной семьи, — восклицает Уэйд, — мы никогда не сможем их возродить!

Он занимает свое место. Встает Анжела Моретти.

— Если это похоже на семью, говорит как семья, ведет себя как семья и функционирует как семья, — начинает она, — следовательно, это и есть семья. Отношения между моей клиенткой, Зои Бакстер, и Ванессой Шоу — не отношения соседей или сожителей, а отношения двух спутников жизни. Супругов. Они любят друг друга, преданы друг другу, они — единый организм, а не просто два отдельно взятых человека. А это и есть, с правовой точки зрения, определение семьи. Мистер Престон разглагольствовал о гибели традиционной семьи. Он упомянул тот факт, что Род-Айленд является штатом, основанным на свободе вероисповедания, и с этим не поспоришь. Однако нам также известно, что не все жители штата верят в то, во что верит мистер Престон и его клиент. — Она поворачивается к залу. — Более того, Род-Айленд все же признает отношения между Зои и Ванессой. Вот уже пятнадцать лет штат предоставляет ограниченные права однополым парам, живущим гражданским браком. Именно в этом суде регулярно решаются вопросы об усыновлении вторым родителем в семьях геев и лесбиянок. И Род-Айленд одним из первых в стране заменил в свидетельстве о рождении графу «мать» и «отец» на гендерно-нейтральное «родитель» и «родитель». В отличие от мистера Престона, я не считаю, что в этом деле стоит вопрос об общесемейных ценностях. Я считаю, что речь идет о конкретной семье. — Она смотрит на Зои. — Эмбрионы, о которых идет речь, были зачаты в браке Зои с ее первым супругом, Максом Бакстером. Эти эмбрионы являются общей собственностью, которая не была поделена при бракоразводном процессе. Есть два биологических родителя этих эмбрионов — истец и ответчик, которые имеют равные права на эти эмбрионы. Тем не менее разница заключается в том, что Макс Бакстер больше не хочет иметь детей. Он использует биологическое родство в качестве козырной карты, чтобы настоять на своем праве и отобрать эмбрионы у будущей матери и ее законной супруги. Если многоуважаемый суд решит вопрос в пользу моей клиентки, мы приложим все усилия к тому, чтобы включить второго биологического родителя эмбрионов, Макса Бакстера, в состав этой семьи. Мы верим, что любящих родителей не может быть слишком много. Но если многоуважаемый суд откажет в опеке моей клиентке, матери этих эмбрионов, ей не дадут возможности участвовать в воспитании собственного биологического ребенка.

Она жестом указывает на Зои.

— Вы выслушаете показания, Ваша честь, о медицинских осложнениях, в результате которых Зои больше не может выносить собственные эмбрионы. В настоящий период ее репродуктивный цикл не позволяет пройти еще одну процедуру ЭКО и собрать яйцеклетки. Ее, которая так отчаянно хочет иметь ребенка, бывший муж лишает последней возможности иметь детей — и это муж, который сам иметь детей не хочет. Он борется не за право быть родителем. Он борется за то, чтобы отобрать это право у Зои. — Анжела Моретти смотрит на судью. — Адвокат мистера Бакстера много говорил о Боге, о том, чего хочет Бог, и о том, какой Бог видит семью. Но сейчас Макс Бакстер не просит благословения у Бога, чтобы стать отцом. Он не спрашивает Бога, что лучше для этих эмбрионов.

Анжела смотрит на меня, и я едва могу дышать.

— Макс Бакстер просит вас взять на себя роль Бога, — произносит она.

Пастор Клайв говорит, что давать свидетельские показания сродни торжественному заявлению о своей вере в церкви. Ты просто занимаешь свидетельскую трибуну и рассказываешь свою историю. И неважно, что она унизительна, что тяжело даются воспоминания. Важно то, что ты на сто процентов честен, потому что именно поэтому люди тебе поверят.

Пастор Клайв — один из свидетелей, ждущих своей очереди в безвестности, в которую их отослали, и я от всей души сожалею об этом. Мне очень понадобилась бы его уверенность, чтобы я мог на ком-то сконцентрировать свое внимание, пока буду стоять за свидетельской трибуной. А теперь мне постоянно приходится вытирать ладони о брюки, потому что я сильно потею.