Особые отношения

— Доброе утро, — произнесла она дружелюбно, но, без сомнения, удивленная непрошеным вторжением. Это, должно быть, нелегко, подумал Том, жить в одиночестве в нашем мире, где полно жуликов самого разного рода. Он объяснил, кто он такой, и смутился, поскольку для непрошеного визита это объяснение выглядело неубедительным. Но старая леди расцвела.

— О, это очень любезно с твоей стороны. Входи, входи. Я очень люблю узнавать что-нибудь о своих прежних ученицах. Могу я предложить тебе чашечку кофе? Может, лимонад более подойдет для такого жаркого дня?

Том уже заметил, насколько скромным было ее обиталище, и рассудил, что ленча в пивной ему будет вполне достаточно. Да и запах, выдающий присутствие кота, заставил его отнестись с опаской к предложенному угощению. Опираясь на трость, хозяйка дома повела Тома в комнату. Это была одна из самых необычных комнат, какую только Тому приводилось видеть.

За исключением камина, все остальное в комнате напоминало о сокровищнице из сказки про Аладдина. Луч света, пробивающийся сквозь опущенные темные занавески, падал на стол эпохи королей Георгов, отделанный слоновой костью, на часы с высоким корпусом, золотил шелк шезлонгов, вспыхивал на золотых окладах книг. Книги были здесь везде — основательная куча на персидском ковре, у камина, на множестве полок, на столах и подоконниках. Над камином висела гравюра, изображающая нагих Адама и Еву, с удивлением взирающих на тот испорченный мир, который создали их потомки. У камина стояло кресло-качалка, на него был наброшен плед. Единственной вещью, которую можно было назвать современной, была тележка на колесиках, на которой поблескивал чайник и размещались разноцветные консервные банки, бутылка чернил и лист исписанной бумаги. На нижней полке тележки дремал здоровенный рыжий котище.

Том направился к стулу с вырезанными на подлокотниках львами, на который указала ему мисс Кирк, и снял с сиденья папку с надписью «Бог».

— Здесь не прибрано, — согласилась мисс Кирк с его невысказанной мыслью и устроилась в кресле. Она говорила на очень хорошем английском, который Том слышал только разве что, когда Би-Би-Си передавало какие-нибудь старые записи. — Но мне необходимо держать книги под рукой. Я слишком стара бегать взад и вперед, моя книга уже почти завершена, а я должна ее закончить раньше, чем меня призовет Небо.

— Вы пишете книгу? — изумился Том.

— Главную свою книгу, мальчик, главную. И я составляю алфавитный указатель слов, которыми пользовался Мильтон. — И, как бы отвечая на не высказанные Томом возражения, добавила: — Или, по крайней мере, пытаюсь. В Америке каждый ученый имеет компьютер и аспирантов в помощь. У меня же нет никакой другой поддержки, кроме собственной памяти и мозгов. — Но, кроме того, меня ведет Бог. Скажи мне, — она наклонила голову, — ты читал Мильтона?

— Ну, я думаю, Пепис мне больше подходит.

— Пепис! — воскликнула она с энтузиазмом. — Ну, что же, это замечательно, этого не надо стыдиться, хоть он не придерживался строгой морали. Я, конечно, помню Анни Паксфорд. — Она без паузы сменила тему. — Это было в шестьдесят восьмом году. То время я помню уже с трудом, — это был последний год со старыми программами, позднее было решено, что молодые головы слишком буйны и впечатлительны, чтобы выдержать нудность обучения традиционными методами. Все свое время молодые люди тогда были вынуждены тратить на подготовку к экзаменам. «Беовульф» раньше любой должен был прочитать полностью и в оригинале, на латинском они читали «Энеиду», сдавали экзамен по староанглийскому. И, конечно, изучали Мильтона. — Она положила руку на свою впалую грудь. — Величественный Мильтон. Он всегда был моей особой любовью. «Потерянный рай», «Ареопагитика», «Комус»… — Она закрыла глаза и беззвучно произнесла что-то, видимо, поэтические строки. Затем мисс Кирк открыла глаза.

— Как можно постичь литературу, не зная основ языка и классического наследия? Мне говорили, что теперь больше изучают не текст, а всякие писания его исследователей и что вообще нет необходимости так много заниматься чтением. Но мысль мастера заключена именно в тексте, — она показала на тома книг, на их корешках Том увидел имя Мильтона.

Наступила пауза. Мисс Кирк наклонилась вперед.

— Да, мальчик, я забыла, кто ты.

— Том Гамильтон. Сын Анни Паксфорд. — Ему пришло в голову, что она похожа на большую заводную куклу, в которой внутри что-то сломалось. Кукла продолжает двигаться, но ее движения выглядят нелепо.

— Да, конечно, прости. Я так устала за эти дни. Расскажи мне о ней. С ней все в порядке? Она все такая же красавица?

Том начал рассказывать о работе матери и понял, что знает очень мало, поскольку не затруднял себя расспросами. Мисс Кирк поинтересовалась его сестрами и был ли разговор о том, что когда-нибудь и они отправятся учиться в тот же колледж. Никогда, подумал Том, но из вежливости промолчал.

— Вы, должно быть, расстроились, когда она была вынуждена прекратить свое обучение? — спросил он.