Особый склад ума

Джеффри подумал, что наблюдается явная параллель между данным учебным заведением и тем штатом, на который он в данное время работает. В обоих цитатах считалось, что им вполне удалось отгородиться от окружающего их мира. И у обоих были проблемы с тем, как сохранить эту иллюзию.

— Вы, случайно, не могли бы вспомнить, что он сказал, когда увольнялся?

Мистер Мейнард кивнул и немного наклонился вперед:

— У меня было с ним две встречи. И я прекрасно их помню, даже несмотря на прошедшие с тех пор десятилетия. Историку, видите ли, необходимо иметь острый глаз, подмечающий и запоминающий все подробности, не меньше, чем журналисту, и хорошую память.

— Ну и?..

— Итак, я с ним встречался дважды. В первый раз вскоре после того, как его отпустили с допроса в полицейском участке. Мы с ним столкнулись нос к носу в местном ночном магазинчике, торгующем самыми необходимыми товарами, в котором оба делали какие-то покупки. Он и теперь работает. Расположен совсем недалеко от школы. Как выйдете за ворота, прямо по дороге, его трудно не заметить. Ну там, сами понимаете, сигареты, пресса, лимонад, молоко да еще кое-что из пищевых продуктов, преимущественно самое малосъедобное…

— Понятно.

— Вы знаете, он шутил. Сперва по поводу государственной лотереи, потом насчет полиции. Похоже, он ее ни во что не ставил. Не уверен, знаете ли вы об этом, но ваш отец, мистер Клейтон, отличался беззаботным нравом, беспечной и бесшабашной манерой общения с людьми, за которой, как мне думается, ему очень многое удавалось скрывать. И в первую очередь он прятал за ней свою любовь к аккуратности, точности и пунктуальности абсолютно во всем. В этом он чем-то был похож на ученого-естествоиспытателя. Он мог казаться забавным или застенчивым, однако в душе всегда оставался расчетливым и холодным. Ну, как вам такое, мистер Клейтон?

Джеффри ничего не ответил.

— Он был поистине страшный человек. В нем чувствовались отсутствие моральных устоев, какая-то тяга к распущенности. Нечто похотливое. И еще что-то от акулы. Хищное. Помнится, у меня еще долго мороз гулял по коже после того нашего ночного разговора. Это было все равно как поговорить с голодной лисой у самых дверей курятника и услышать от нее, что ничего страшного не произойдет и беспокоиться совершенно не стоит. Потом, неделю спустя, он внезапно нагрянул ко мне в кабинет. Совсем неожиданно. Едва поздоровавшись, он объявил, что со следующей недели увольняется. Без убедительного объяснения. Так, брякнул, что на него свалилось кое-какое наследство. Я спросил у него про полицию, но он лишь засмеялся и сказал, что не ожидает с ее стороны никаких возражений. Я спросил у него, чем он намеревается заняться, и он ответил — это я запомнил совершенно отчетливо, — что ему нужно отыскать кое-каких людей. Таковы были его слова. Они до сих пор звучат у меня в ушах, точно я услышал их только вчера. Нужно отыскать кое-каких людей. И у него при этом горели глаза, словно у настоящего охотника. Я принялся было расспрашивать его, но он резко повернулся и покинул мой кабинет. Когда я пошел его искать, выяснилось, что он уже ушел. Забрал все свои вещи из шкафов и книги с полок. Я позвонил ему, но телефон уже был отключен. На следующий день я заехал к нему сам, но дом уже был пуст, и на нем висело объявление «ПРОДАЕТСЯ». Одним словом, он исчез. И едва я успел как следует осознать его отсутствие, пришла весть о его смерти.

— Когда это случилось?

— Ну, думаю, нам повезло, потому что до рождественских каникул оставалась всего неделя, так что мы успели его заменить. Мы как раз устраивали собеседования с кандидатами на освободившееся место, когда услышали об аварии. Канун Нового года. Выпивка, превышение скорости… Все это, увы, не такая уж редкость. В ту ночь шел препротивный холодный дождь по всему Восточному побережью, и это вызвало целую серию подобных аварий. Так что та, в которую попал ваш отец, была одной из нескольких. По крайней мере, все подводило нас к тому, чтобы думать именно в этом направлении.

— Вы не можете вспомнить, как и кто сказал вам об этом происшествии?

— Прекрасный вопрос. Кажется, адвокат. Увы, в данном случае моя память не так точна, как хотелось бы.

Джеффри кивнул. Это ему кое о чем говорило. Он знал, о каком адвокате идет речь. Кроме него, позвонить в школу не мог никто.

— А как насчет его похорон?

— Странные они были. Никому из тех, кого я знал, совершенно ничего не сообщили ни об их времени, ни о месте. Поэтому никто на них и не пришел. Можете сходить в нашу трентонскую газету «Таймс». Посетите тамошнюю библиотеку микрофильмов, и сами в этом убедитесь.

— Я так и сделаю. А не вспомните ли еще какие-то вещи, которые смогли бы мне помочь?

Старый историк улыбнулся кривоватой усмешкой: