Особый склад ума

Сьюзен силилась сохранить хотя бы видимость спокойствия:

— И каково же было его послание, которое требовалось мне передать?

— Ах, Сьюзен, — проговорил нищий, теперь уже, вне всяких сомнений, употребив именно ее имя, — иногда его послания такие загадочные и странные!

— Так что же все-таки он сказал?

Нищий слегка успокоился и наклонил голову вперед, словно в глубоком раздумье. Было видно, что он пытается сосредоточиться.

— Я не понял его, но он заставил меня повторять снова и снова, пока у меня не получилось запомнить.

— Запомнить что? — выговорила она, уже не стараясь скрыть нотки паники в голосе.

Он велел сказать тебе: «Я хочу вернуть то, что было украдено у меня».

Нищий умолк, но его губы продолжали беззвучно шевелиться.

— Да, — произнес он и опять улыбнулся. — Получилось. Запомнил правильно. Я уверен. Не хотелось бы ошибиться в таком деле. Это значило бы, что в другой раз он выберет кого-то другого.

— Что-нибудь еще? — спросила она трепещущим голосом.

— А разве этого недостаточно? — ответил нищий с резким неприятным смехом, в котором, однако, звучали радость и удовлетворение.

Он отвернулся от нее и пошел вдоль по улице не то хромающей, не то подпрыгивающей походкой, какой ходят иногда резвящиеся дети, по направлению к изумрудно-голубым водам залива. Звонким голосом он слагал гимн своему новому призванию, восхваляя второе пришествие того, кого он считал Иисусом, нисшедшим с небес, но который, как подозревала Сьюзен, скорее был Антихристом и явился совсем из другого места. Ей хотелось присесть, чтобы получше обдумать свалившиеся на нее новости, оценить то, что ей довелось услышать, но вместо этого она быстро пошла прочь — почти бессознательно. После того как она успела набрать достаточно большую скорость, Сьюзен внезапно оглянулась назад, надеясь разглядеть какого-нибудь неотвязно следующего за ней человека, но единственное, что она могла увидеть, — это внезапно опустевшую улицу. Где-то далеко впереди уличная толпа, и полицейские, и проезжающие по улицам автомашины. Она сделала глубокий вдох, втягивая в себя перегретый воздух, и побежала со всех ног туда, где многолюдная толпа смогла бы гарантировать ей ложное чувство безопасности, которое было теперь ей столь необходимо.

Глава 16

Человек, скрывающий ложь

Когда Диана Клейтон услышала голос сына в телефонной трубке, на нее нахлынули одновременно и радость, и страх. Первое из этих двух чувств объяснялось обыкновенной материнской привязанностью к сыну, к тому же так далеко от нее проживающему. Второе чувство объяснить было гораздо труднее. Оно было более сложного свойства, и немалую роль в нем играло смутное ощущение тревоги, которое давно подспудно копилось в ней и вот теперь проросло, словно семена, давшие всходы. В основе этого страха лежало пришедшее к ней понимание того, что все в их жизни устроено не так, как надо, и все необходимо менять.

— Мама? — спросил Джеффри.

— Джеффри, — отозвалась она, — ну слава богу, наконец-то. Уж я тебе звонила-звонила и все никак не могла дозвониться.

— Ты мне звонила?

— Да. Я оставляла у тебя в офисе одну телефонограмму за другой и у тебя на автоответчике тоже. Разве ты их не получил?

— Нет. Ни одной.

Джеффри мысленно отметил этот курьезный, как он посчитал, факт, но затем подумал, что это лишь является еще одним свидетельством того, насколько эффективно работает Служба безопасности в Пятьдесят первом штате. Он быстро подключил телефон к гнезду компьютера, и уже через пару секунд на его экране появилось лицо матери. Ему показалось, что она выглядит обеспокоенной и озабоченной. Видимо, и мать заметила по его лицу, что он этим встревожен, ибо тотчас сочла нужным пояснить:

— Я похудела. Но этого и следовало ожидать. А так я чувствую себя неплохо.

Он покачал головой:

— Прости, ты выглядишь превосходно.

Оба понимали, что это не так, но предпочли не заострять на этом внимания.

— Сильные боли? Что говорят врачи? — спросил сын.

— Да ну их, этих врачей. Что они понимают? — ответила Диана. — А боли… так, побаливает немножко. Не больше, чем когда я сломала ногу летом, когда тебе исполнилось четырнадцать. Помнишь, я тогда свалилась с этой чертовой крыши?

Еще бы он не помнил. В то лето крыша начала протекать, и мать забралась на нее с ведерком смолы, чтобы попытаться заделать дыру, но поскользнулась и упала. Дом был одноэтажный, но все-таки достаточно высокий, чтобы можно было что-нибудь сломать или набить синяков, что она, конечно, и сделала. Он сам отвез ее в больницу, в отделение скорой помощи, несмотря на то что до получения водительских прав ему оставалось еще два года.

— Конечно помню, — подтвердил он. — А ты не забыла врача, который, когда наложил гипс, спросил тебя, как мы теперь доберемся до дому, и это притом, что ключи от машины я держал в руке?

Мать с сыном рассмеялись, довольные, что их объединяют общие воспоминания.

— Думаю, — продолжил Джеффри, — он тогда решил, что мне лучше не садиться за руль, иначе нас обоих привезут снова к нему же.

Диана Клейтон улыбнулась и кивнула:

— Ты у меня всегда прекрасно водил машину.