Особый талант

Простившись общим и неглубоким поклоном, бригадир «негров» отправился дальше. Глядя на него сзади, было заметно, что он при ходьбе подволакивает одну ногу. Какой-нибудь артрит или подагра. Старческие болезни.

— Итак? — спросил Пашков после некоторой паузы, посмотрев на терпеливо ждущего водителя.

— Вы меня помните? — спросил тот. В его голосе отчетливо слышалось напряжение. Чего это он так волнуется? Автограф взять хочет, что ли? А вообще, на кой черт люди собирают автографы, если они, конечно, не на денежных документах?

— Да. Кажется. И что дальше?

— Я приезжал сюда. С Матвеем. С Сосниным. Меня зовут Борис. Фамилия Злоткин.

— Очень приятно. Он что-то просил мне передать?

Злоткин как-то странно на него посмотрел. Как будто не ему, а он задал вопрос и теперь с нетерпением ждет на него ответ.

— Долго жить, — наконец сказал он.

— В каком смысле? — нетерпеливо спросил Пашков и вдруг представил, как этот Борис достает из-за пазухи пистолет и стреляет ему в лицо. Или в живот, что, говорят, довольно мучительно. Он даже отшатнулся.

— Его убили.

— Кто? — опешил Пашков.

— У меня тут машина. Пойдемте, и я вам все расскажу.

— Говорите здесь.

Предыдущая картинка — пистолет, выстрел в живот — все еще маячила где-то в глубине сознания, но уже тая под напором новой и очень горячей информации. Поэтому он почти бессознательно отказался проследовать туда, где это страшное могло произойти. Вот только если бы кто-то спросил его, почему же он отказался на самом деле, то вряд ли получил до конца честный ответ. Даже если бы этот вопрос задал он сам.

Злоткин долго и с ненужными деталями рассказывал, как погиб Матвей и с ним еще двое, фамилии которых проскочили мимо сознания Пашкова. Со слов рассказчика рисовалась почти эпическая картина, сильно смахивающая на легендарные повести защитников Брестской крепости или еще чего-то в этом роде. Трое героев, решивших драться до конца, стояли насмерть. Наверное, Злоткин в детстве начитался книжек про войну. ОМОН, «Альфа», бандиты… У Пашкова все перемешалось в голове. Какая «Альфа»? Он чувствовал страх. И еще ноги. Они начали мерзнуть. Или это от страха? Он хорошо знал, что ожидание неприятностей, если подобное слово вообще применимо к данной ситуации, зачастую оказывается гораздо страшнее, чем непосредственное воздействие. Именно это с ним сейчас и происходило. А каково там было Матвею?

Он потоптался на месте и огляделся, возвращаясь к действительности. На первый взгляд в окружающем мире ничего не изменилось. Только рядом с ними валялись несколько окурков. Сколько же они тут уже стоят?

— Пошли к машине, — наконец сказал он.

Когда они шли по дорожке, Пашков увидел вдалеке парочку. Лев Яковлевич и Улейкина. Наверное, неутомимый бизнесмен от литературы опять уговаривал продать свое имя. Может быть, ему и удастся… Но это Пашкова сейчас мало занимало.

В «жигулях» было не намного теплее, чем на улице. Злоткин включил печку, и струи теплого воздуха приятно коснулись кожи.

— Когда похороны? — спросил Пашков. Неожиданно ему нестерпимо захотелось выпить. Только время было неподходящее. Сейчас нужны были светлые мозги.

— Пока неизвестно. Власти обследуют трупы.

— Чего там обследовать… А семья?

— Они в курсе произошедшего.

Ответ прозвучал настолько уклончиво, что выглядел оскорблением. Пашков напрягся. Ему захотелось поставить этого мальчишку на место.

— А подробнее? — резко спросил он. Внезапно появилось желание кричать, ругаться и вообще хоть как-то действовать.

— Они в безопасном месте. Власти хотят задать им вопросы, но пока им это не удастся сделать. По крайней мере до похорон.

— Может, им нужно помочь?

— Виталий Никитович… Материально они ни в чем не нуждаются. Все, что для них можно в этом смысле сделать, уже делается. Собственность Матвея уже переоформлена на его жену.

— Хорошо… Ну что ж! — решительно сказал Пашков, упираясь руками в колени и собираясь прощаться. — Завтра я буду в Москве. Я хочу быть на его похоронах. С кем мне контактировать по этому поводу?

— Я вам позвоню. Виталий Никитович… Я приехал не только для того, чтобы вам это сообщить. Можно было и по телефону сказать. Я в курсе, что Соснин оставил вам свой мобильник, и номер его я знаю.

— Да? А что же еще?

— Я хочу с вами работать.

— Со мной? — неприятно удивился Пашков. Это что еще за новости? — Интересно в каком качестве? Машинисткой? Или литагентом? До сегодняшнего дня я легко обходился без помощников и в ближайшем будущем не собирался ими обзаводиться.

— Нет. На машинке я печатать не умею. А что такое литагент я вообще не представляю. Я хочу работать с вами, как работал Матвей.

— Матвей? Я что-то не понимаю. Как он со мной работал? Я у него консультировался по поводу некоторых деталей, нужных мне для книг. Вы это имеете в виду? Но только сейчас мне подобные консультации не нужны. За них я, кстати, ничего ему не платил. Разве что вместе выпивали, но назвать это работой нельзя. У нас были чисто товарищеские отношения, и ничего больше. Я даже не знаю толком, чем он занимался.