Осознание

Сознание прошила вернувшаяся боль. Я даже хотел исправить ошибку и уже пальцем тянулся, чтобы нажать на зеленый значок снотворного, но мгновенно одумался и стал выпутываться из ремней безопасности и трубок обеспечения. Я встал на подкашивающиеся ноги и словно во сне стал спускаться в двигательный отсек, где все так же гудели в холостом режиме оба двигателя. Вовка висел на ремнях безопасности абсолютно без чувств. Зато я под нарастающим действием стимулятора все больше приходил в себя. Я отстегнул друга и, дождавшись пока он свалится с кресла на проход, поволок его за крепеж скафандра к нижнему люку. Открыв люк я спустился на рельс и стащил за собой неуклюжее тело Вовки. Выбравшись сам и вытянув за собой Вовку, я еле добрался до железной лесенки ведущей наверх и кое-как затащил себя и его на гладкий камень приемной платформы. Дальше волоком я дотянул его до единственной двери на стене вдоль платформы и, повозившись с механизмом, перешагнул через комингс в открывшийся тамбур.

Только я запер за нами дверь в, освещенный автоматическими фарами работающего трактора ангар, как нас с ног до головы окатили дезактиватором. Окатили и продолжали поливать минуты три. Я уже начал терять терпение, когда поток прекратился и жидкость ушла в слив под ногами. Внутренняя дверь тамбура открылась автоматически приглашая нас войти во второй тамбур, где я заметил множество свинцового стекла шкафов наполовину заполненных скафандрами.

Стимулятор наконец-то убрал боль и я уже вполне трезво оценивая совершенное мной так же трезво понял, сколько еще сделать придется. Выбравшись из скафандра сам, я с огромным трудом и стонами вытащил из скафандра Вовку. Я посмотрел на его лицо и понял, что меньше всего бы я сейчас хотел увидеть себя в зеркало. Но и взгляда на мою потрескавшуюся на руках кожу было достаточно, чтобы понять, что я выгляжу не лучше друга. Скафандры я бросил во втором тамбуре и затащил себя и Вовку в третий отсек очистки. Здесь картинки четко давали понять, что нам предстоит сейчас еще и ванну принять. Я разделся сам и раздел до нага Вовку. Вид нашей изуродованной радиацией кожи вызвал во мне знатную тоску. Если бы не стимулятор, я бы давно уже должен был отключиться от боли. Язвы открывались прямо на глазах. Это было какое-то страшное кино, в котором почему-то мы были главными героями. Я скинул нашу одежду в боковое отверстие, как и указано, было на настенных инструкциях, и приложил ладонь к значку «готовность». Сверху, сбоку, с пола, спереди и сзади в нас ударили теплые струи дезактивирующего и, как я понимал полезного для пострадавшей кожи душа. Оно может, было и полезно, но я взвыл так, что думал поддерживаемый мной Вовка проснется. Боль в открытых ранах была ужасной. Стимулятор просто не был рассчитан на подавление ТАКОЙ боли. От таких ощущений по идее шок должен наступать. Даже когда душ окончился и нас милостиво впустила в следующее светлое помещение я еще стонал и охал при каждом движении.

В той комнате, куда я втащил так и не приходящего в себя Вовку, оказалась обычная переодевалка, как во всех лабораториях нашего лагеря. Стандартные полки с одеждой на них, стандартные комплексы для постирки и поглажки с последующей автоматической упаковкой и подачей на полки чистой одежды. Я одел только штаны и майку. Стоя босиком я не мог сообразить, где у них тут тапочки. Так и не найдя их я подошел к плану на стене и выяснил что нужный мне мед бокс, не просто присутствует в башне, но и находится почти недалеко, всего на третьем ярусе. Чувствуя, что время подвигов еще не миновала, я потащил Вовку через дверь в коридор ведущий к лифту.

В лифте я бодро нажал цифру три. Через пару мгновений мы были на этаже «медбокса».

Я не могу сказать, откуда у меня в тот день взялось столько выдержки, сил и дисциплинированности. А главное чувство необходимой полной самоотдачи. Я тащил Вовку в камеру поддержки жизни, а сам только пел про себя бравый марш антиглобалистов. Странно, почему именно он крутился у меня в голове, но его, «Силы скопив, мы потратим на дело», помогали мне реально. Словно, вот он пришел день «Проверить, кто чего стоит» и я доказываю, что я стою большего, чем обо мне думают окружающие. Камер было пять. Все активны и готовы к работе. Я был счастлив.

Откинув крышку одной из камер, я со стоном поднял и уложил в нее голого Вовку. Закрыл и не думая, сделал то, что видел не раз в нашем медбоксе - нажал на «Диагностика и оперативное лечение». Я даже не стал смотреть на завораживающую новичков работу сканеров изучающих пациента. Я подошел к другой камере, и раскрыв ее нажал ту же кнопку. «Закройте крышку!» командовала загоревшаяся надпись и я, забравшись внутрь, с улыбкой выполнил команду.

Я не знал, к каким выводам относительно меня пришел диагност, но то, что он мне буквально сразу вколол обезболивающее вкупе со снотворным, мне сказало о многом. Проваливаясь в беспамятство, я почему-то думал даже не о себе и о Вовке, а о том, что все это похоже на сон. Но скоро я уже видел сны и даже понимал в чем различие снов и реальности.