Читаем ОстанкиНО полностью

Дрессировщик последовал рекомендации.

Кольцо соскочило с пальца и ударило в лоб Чёрного человека.

Ветер подхватил шторы, блеснули молнии, и гость обратился в монаха в оранжевом хитоне.

Владик ткнул кольцом в лоб монаха, и тот обернулся удавом Петром, затем волком Никифором. Вороном Карлом.

На этом дрессировщик решил остановиться.

…Теперь он с вороном Карлом, одетым в черный сюртук, отороченный мехом шиншиллы, выступает в элитных ночных клубах. Ворон решает арифметические задачки. Танцует румбу и ча-ча-ча. Предсказывает новым русским судьбу.

Номеру Владик дал название «Чёрный человек».

Почему именно такое?

Приглядитесь к ворону. Он сплошь чёрный.

– Этот Шмаков скорее симпатию вызывает. Не тронь его. Кто его знает, какой зверь скрывается под личиной наших жен, тещ и детей… Ты теперь, давай-ка, игрунами займись. Кто россиян в телеиграх на деньги разводит. Тут, брат, такая целина! Такой клубок с пауками! Выведи их, подлецов, на чистую воду.

Компромат № 30

Стань олигархом!

1.

На десятилетие Филиппу Жучкову подарили компьютерную игру «Россия: „Стань олигархом!“».

– Вот, охламон, – потрепал рыжие волосы Филиппу отец, – порезвись всласть. Заодно подтяни историю.

– Да не нужна мне история! – набычился Филя. – Мне бы в футбол погонять.

– Будешь упрямиться, переведем в школу дебилов, – мама резко подытожила разговор.

– Ладно, я попробую, – сморгнул горькие слезы Филиппок.

Врубил, ничего не понятно.

Какие-то мужики в лаптях. Жирная императрица. Циклоп царь с тараканьими усиками грабастает Купцов, стрижет им бороды.

Потом просёк правила.

Ничего, можно и впрямь порезвиться.

Конечно, с мячом гораздо веселее, но и в школу дебилов идти не охота.

Это печальное заведение было наискосок от родительского дома. А детки там перекошенные. Сопли до коленок свисают. Чуть что, либо камень швырнут, либо в ухо заедут.

Ну, да ладно.

Что там ближе к финалу игры?

«Над Россией занимается заря свободы.

Пали смрадные путы коммунизма, пала колючка Гулага.

Ни партии. Ни Госплана. Ни бредовых идей о всеобщем счастье.

Каждый башляет свою судьбу, куёт бабки.

У тебя впервые появился реальный шанс стать олигархом!»

Отлично!

Но как?

Хорошо сбоку всегда веселый дяденька-подсказчик в красном костюме, с мордой Якубовича. Кликнешь по нему, он тут же дает совет.

Откуда начинать играть?

С Пушкина. О нем Филя хоть что-то слышал.

Какой-то мороз… какое-то солнце…

Ну-ну…

2.

«Итак, Натали мне изменяет.

Но с кем?

Ах, да!

С подлецом Дантесом.

За что мне такая пытка?

Я дал русскому народу язык. Воспел женскую ножку. Написал Онегина и повести Белкина.

А она изменяет…

Как там я писал?

„Нет правды на Земле, но нет её и выше!“

Ну, не хочется мне после такого свинства кропать историю Великого Петра!

Пусть царь, к черту, забирает свой аванс!

Карамзин напишет.

У него с женой все нормально.

А я буду марать гениальные стишки».

3.

Пушкина мне от дуэли уберечь не удалось.

Какой-то заезжий французишка подстрелил, как зайца.

Ах, жаль!

Я бы смог ускорить ход развития России и заработать целых сто очков.

Почему ускорить?

Не знаю… Я еще маленький…

Теперь на горизонте игры появился какой-то Александр Второй. Освободитель.

Он должен увернуться от бомбы.

Бонус – сразу двести очков.

4.

«Нет, вы только поглядите на этих подлецов!

Я им даровал свободу, крестьяне теперь шляются, где хотят, а они хотят меня укокошить.

Говорят, мол, я сатрап и деспот.

Враки!

Господа, я просто разочаровываюсь в своем народе.

Стонут, сжимают кулаки, вопрошают „Кому на Руси жить хорошо?“.

Ну, конечно же, мне.

Кому же еще?

Я же и сытый, и одетый, и езжу в раззолоченной карете.

Думают, ухлопают императора, и начнется райская жизнь.

Уверены, я от их бомб во дворце сереньким зайчиком дрожать буду.

Так ведь нет же!

Нарочно буду ездить по самым оживленным улицам. В самой, что ни на есть, раззолоченной карете».

5.

И царя Александра мне не удалось от бомбы спасти.

Потерял, дурак, две сотни очков.

Выскочило красное предупреждение: в стране начинает нарастать хаос.

Но, быть может, именно в этом хаосе мне и сподручнее всего стать олигархом?

Посмотрим…

Вот на броневик вскарабкался плешивый Ленин. Блещет пенсне Дзержинский. Пламенные речи толкает Троцкий.

Мне надо во что бы то ни стало сохранить монархию.

Иначе начнутся голод, расстрелы.

6.

Я маленький человек, почти незаметный.

Я поразительно скромен.

Позвольте представиться – Лаврентий Павлович Берия.

Я так скромен, что вся страна подо мной стала изумительно скромной. Каждый всякую секунду готов стать лагерной пылью. Щепоткой пыли.

Россия должна приучиться жить без гонора, без щенячьего восторга перед гениями.

Все равны перед вечным морозом, карцером, пулей.

Россия должна приучиться быть мёртвой.

Это состояние наиболее гуманно.

Я же хоть и скромный человек, но на досуге обожаю порезвиться, полакомиться.

Каждый вечер в мой особнячок в центре Москвы приводят школьницу.

Обожаю глядеть, как они, почти девочки, младенцы, снимают свои лифчики и трусики. Кожа их покрывается от холода и стыда гусиными пупырками. Хотя в моем особняке топят вполне прилично.

Я маленький, лысый и толстый. У меня очень волосатые ноги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ван Гог. Жизнь
Ван Гог. Жизнь

Избрав своим новым героем прославленного голландского художника, лауреаты Пулицеровской премии Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит, по собственному признанию, не подозревали, насколько сложные задачи предстоит решить биографам Винсента Ван Гога в XXI веке. Более чем за сто лет о жизни и творчестве художника было написано немыслимое количество работ, выводы которых авторам новой биографии необходимо было учесть или опровергнуть. Благодаря тесному сотрудничеству с Музеем Ван Гога в Амстердаме Найфи и Уайт-Смит получили свободный доступ к редким документам из семейного архива, многие из которых и по сей день оставались в тени знаменитых писем самого Винсента Ван Гога. Опубликованная в 2011 году, новая фундаментальная биография «Ван Гог. Жизнь», работа над которой продлилась целых 10 лет, заслужила лестные отзывы критиков. Захватывающая, как роман XIX века, эта исчерпывающе документированная история о честолюбивых стремлениях и достигнутом упорным трудом мимолетном успехе теперь и на русском языке.

Грегори Уайт-Смит , Стивен Найфи

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Омерзительное искусство
Омерзительное искусство

Омерзительное искусство — это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир.Софья Багдасарова — нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии «Лучший ЖЖ блог» 2017 года.Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они — персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. После этой книги вы начнете смотреть на живопись совершенно по-новому, везде видеть скрытые истории и тайные мотивы.А чтобы не было так страшно, все это подано через призму юмора. Но не волнуйтесь, никакого разжигания и оскорбления чувств верующих — только эстетических и нравственных.

Софья Андреевна Багдасарова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Рембрандт
Рембрандт

«… – Сколько можно писать, Рембрандт? Мне сообщили, что картина давно готова, а вы все зовете то одного, то другого из стрелков, чтобы они снова и снова позировали. Они готовы принять все это за сплошное издевательство. – Коппенол говорил с волнением, как друг, как доброжелатель. И умолк. Умолк и повернулся спиной к Данае…Рембрандт взял его за руку. Присел перед ним на корточки.– Дорогой мой Коппенол. Я решил написать картину так, чтобы превзойти себя. А это трудно. Я могу не выдержать испытания. Я или вознесусь на вершину, или полечу в тартарары. Одно из двух. Поэтому скажите, пожалуйста, скажите им всем: я не выпущу кисти из рук, не отдам картину, пока не поставлю точку. А поставлю ее только тогда, когда увижу, что я на вершине.Коппенол почувствовал, как дрожит рука художника. Увидел, как блестят глаза, и ощутил его тяжелое дыхание. Нет, здесь было не до шуток: Рембрандт решил, Рембрандт не отступится…»

Аким Львович Волынский , Георгий Дмитриевич Гулиа , Поль Декарг , Пьер Декарг , Тейн де Фрис

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Проза / Историческая проза / Прочее / Культура и искусство