Остановить явь

– Ну, положим, меньше, – переменила Анна мнение о своих способностях. —Если бы их было много, они бы уже давно напали на галактики. Таких разломов пруд пруди.

Сила медузы подействовала на нее как-то странно: страх внезапно исчез – как корова языком слизнула – в душе сначала стало пусто, а потом вдруг пустоту заполнила жажда «крови». Древний инстинкт, дремавший где-то внутри, потянул ее к медузам. Она их почувствовала всем своим нутром, как кошка чувствует мышь.

Она выдавила из себя голубоватый огонь, протягивая Каффе и Зарту.

– Эндоморфины – это вас взбодрит. Шикарное средство! – она даже смогла улыбнуться, хотя сознанием понимала абсурдность своего неестественного состояния.

– Да простятся мне мои грехи, – помолился Правитель Каффа. – Ведь не может же быть так, чтобы Ты, Господь Милосердный, отринул меня, после того как я землю положу к твоим ногам? Послушай, Шеф, если я умру, я буду вечной мозолью на твоих глазах, – пригрозил он Богу с вымученной улыбкой: – Если мы погибнем, никто не последует за нами творить землю, и вся эта тьма обрушиться на тебя!

Анна невольно расчувствовалась: в последние слова Каффа вложил и боль, и страх, и надежду – прозвучали слова искренне. Но не смогла не позлорадствовать:

– А, так мы все-таки будем взрывать галактику?

– Мы будем вести себя соответственно ситуации, – нервно прикрикнул Каффа.

– Вряд ли Бога медузами напугаешь, не Он ли их произвел на свет?

– Тогда его лучше не гневить… – Каффа внезапно посерел, показывая на серую тучу – она стремительно приближалась, угрожающе увеличиваясь в размерах. – Это они?!

– По ходу да, – Анна почувствовала, как кольнуло в области сердца.

Зарт вынул меч, крепко сжимая рукоять.

– Понеслось! – он выплыл в пространство и метнул молнию, сразу же отлетев на значительное расстояние. Медузы свернули, сминая друг друга. Вокруг растекшейся молнии образовался затор резко затормозивших червей. Они почти касались их, проплывая на расстоянии вытянутого щупальца.

– В общем, так: ты выкачиваешь силу, мы отвлекаем и прикрываем, – Каффа заметил затертого медузами Зарта: их тела перекрыли Зарту выход в пространство. Он метнул силу, отвлекая их. Молния растеклась, собирая медуз. Анна выбрала самую жирную медузу. Улучив момент, она проскользнула меж двух тел, со всей силы вонзила в жертву меч, и в тот же миг нырнула в спасительную узенькую полоску пространства, недоступную для зубов клыкастых тварей.

Три демона плыли неподалеку, рассказывая, что творится за спиной. Оглядываться было некогда. Анна чуть замедлила шаг, пролетела над спиной огромного монстра, всадив меч по самую рукоять. Демоны подхватили ее и понесли прочь, заменив крылья. Через мгновение на месте раненной медузы образовалась кишащая сплетенными телами каша.

Восьмая медуза осталась пустой, поедаемая другими особями…

Огибая воронку разлома, Анна лишь краем глаза заметила, что из нее, минуя пространство, выползают новые твари. Меч оказался в руке мгновенно: прыжок – и клинок пронзил толстую шкуру, снова сливая силу.

Анна давно потеряла счет времени, но почти не чувствовала усталости. Сила медуз действовала, как наркотик, адреналин в сознании зашкаливал – демоны едва успевали вытаскивать ее из-под медуз. Она почти оглохла: зубы медуз издавали оглушительные скрежещущие звуки – она слышала их через вибрации всем своим телом.

Кажется, теперь ее сопровождали лишь двое демонов…

Порошок Правителя Каффы наконец-то сработал, у медуз, опробовавших его на себе первыми, начиналась агония. Твари, зараженные спорами, замедлили движение, содрогаясь в потугах. Обожравшись сородичами, многие медузы достигали невероятных размеров, а оказавшись в пространстве, увеличивались в размерах в сотни и тысячи раз. Их темно-серые тела были повсюду, они даже не разворачивались, меняя направление, просто то, что было передом, в одно мгновение становилось задом, и вот они неслись обратно с той же скоростью, сметая все на пути.

Но недостаточной, чтобы загореться…

Медуз было слишком много, они мешали друг другу. Иногда при столкновении летели искры, но здесь, у края разлома, проматерия оставалась инертной.

Иногда Анна чувствовала страх, иногда отчаяние. Она не знала, что еще можно предпринять, чтобы заставить медуз гореть. Там, в империи, взорвать их казалось легко, но в действительности все оказалось иначе. Она уже забыла ощущение холода, и сейчас чувствовала себя человеком, который оказался голым на сорокаградусном морозе. И только тихая надежда где-то в душе, что огонь и мороз могут существовать одновременно, помогала держаться. Словно кто-то держал на поверхности земное воспоминание: однажды зимним днем мать взяла ее на дачу к подруге, и ей досталось разжигать мангал – от зажигалки загорелась бумага, а от бумаги береста и дрова. Сухие дрова. Здесь медузы были сырые – все до одной, покрытые мерзкой противной слизью.

Может дать им обсохнуть?

Но как?

И снова страх сменялся отчаянием, а после холодной решимостью…