Остатки былой роскоши

– Передай Рощину, чтобы он выполнил требования Туркиной и Ежова, вышел на полукруг один. Раз они пошли на такой шаг, значит, Рощин может радоваться – он довел их до последней черты. Запомни, Туркина и Ежов сейчас способны воплотить свои угрозы в жизнь. Они защищаются. Поэтому мальчика надо сегодня же у них отнять.

– Как вы узнали, что Кима выкрали Туркина и Ежов?

– Иволгин, туго соображаешь. Да я этим делом занимаюсь с самого начала, то есть после вашего «свидания» на старом кладбище. Я могу подробно рассказать, как украли Кима-младшего. Мы просто сначала подумали, что это сын Ежова. Ребенок почему-то сам сел к ним в машину. А те до сих пор не знают, как и вы не догадывались, что я за ними слежу. Кстати, я уже давно мог вас прихватить. После того как семеро дураков откопали гроб, а вы, пятеро умных, залегли вокруг, я ехал за вами до твоего дома, видел, как вы с Рощиным входили в твой подъезд. Вашей цели, то есть зачем вы следили за семеркой при раскопках, я не понял, зато вычислил, что ты с Рощиным заодно. Я видел, как он забрал сто тысяч баксов у покойного Хрусталева на берегу, мог вас арестовать и тогда.

– Почему же не сделали этого?

– Не этот вопрос главный на повестке. Сейчас надо спасать пацана.

– Я умоляю, Аркаша... – заплакала Майя.

– Хорошо, – через паузу сказал тот, – я постараюсь что-нибудь...

– Нет, Иволгин, так не пойдет, – наседал Степа. – Не «постараюсь», а Рощин должен стоять на полукруге в шесть. Понял? Остальное – не ваша забота.

– Ошибаетесь, – нахмурился Аркаша, – Рощина ведь нет... то есть он не хочет быть. Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю.

– Да бросьте вы со мной в игры играть. Я давно раскусил, что покойник на самом деле жив-здоров. Признаюсь, пришел в восторг от обилия фантазии и прочего. Рощин может выдвинуть встречный план, у него сейчас один выход – довериться мне.

– Да почему он должен довериться вам?

– Потому что я не знаю, где находится мальчик. Понимаешь? И вы не знаете, так? Чтобы освободить ребенка, следует сначала узнать, где он. Рощин заварил кашу, пусть помогает ее расхлебать. Я понятно выражаюсь? Все. Вставайте, Майя, я отвезу вас домой. Вы получите сына. Если, конечно, его отец мне поможет. Я повторюсь: Ежов и Туркина сейчас очень опасны. Вот номер моего мобильника. Жду, Иволгин, не теряйте времени.

Отвезли Майю, на обратном пути Степа заплатил за телефон, затем принялся выставлять из машины Яну:

– Все, путешествие закончено, топай к маме и папе.

– Почему это? – заартачилась та. – Не пойду домой, я с тобой. Раньше же ты не возражал, я тебе даже пригодилась...

– Раньше обстановка не была опасной, теперь все изменилось. Иди.

– Не пойду. Мне же тоже интересно, чем дело кончится...

– Иди, я сказал, – выталкивал ее из машины Степа. – Кино дома посмотри, там всегда такие истории хорошо кончаются, а здесь я положительный исход гарантировать не могу.

– Хорошо! Уйду! – рявкнула Яна. – Хоть бы мороженым угостил за оказанные услуги. А еще я пива хочу. Просто умираю, как хочу пива! Вон бар, зайдем на пять минут. Ты же все равно звонка Рощина ждать будешь. Какая разница где?

Зная упрямство Яны, Степа решил не спорить. Он выскочил из автомобиля злой, в сердцах хлопнув дверцей, но Яна опять выставила условие:

– И Толик пусть пойдет. Тебе что, жалко денег? Я к нему привыкла, хочу попрощаться. Вдруг вас... Туркина и Ежов...

В глазах девушки блеснули слезы. В принципе Степе действительно было все равно, где ждать звонка Рощина, можно и пива попить, раз Яне приспичило прощальные пять минут устроить. Махнув рукой Толику: мол, пойдем за мной, – вошли в бар. Заказали по бокалу пива, Толику кофе и минеральной воды. Степа с Яной не общался намеренно, дескать: обида вызвана непослушанием, все же женщина обязана подчиняться, хотя бы для виду. Тут Яна вдруг вскрикнула так, что немногочисленные посетители кафе вздрогнули:

– Сумку забыла в машине! Толик, дай ключи.

Уговоры, что сейчас допьем пиво и возьмешь ты свою сумку, не помогли. Яна взяла ключи, отправилась к машине. Ее не было пять минут, семь, десять...

– Идем, – встал Степа.

Ключи болтались в замке зажигания, Яны нигде не было. Толик ругнулся:

– Вот... девчонка! Не хватало, чтоб тачку Куликовского угнали! Ну, Степа, встречу ее, по заднице надаю! На ком ты женишься? Это же Мамай! Ты с ней инвалидом станешь.

Степа рад был, что избавился от Яны, сел в автомобиль и сказал:

– Езжай в тихое местечко, я посплю.

8

Время приближалось к шести часам. Ежов сидел за рулем, Зиночка сзади. День принес самые отвратительные впечатления. Зина и не подозревала, насколько ее не любят, ощутила открытую ненависть только сегодня. Ладно, ее ненавидит за унижения всякая шушера, которая приходит клянчить блага для себя, но ее ненавидят и коллеги, если этих «шестерок» можно так назвать. В думе поднялся бунт, требовали отстранить от должности Сабельникова, Ежова и ее, Зиночку. Все прочли «Грани», и все, кто раньше лебезил перед ней, диаметрально изменили свое к ней отношение. Никто не защитил!