Остаться сильным

В машине почти не разговаривали. Правда, Вольф несколько раз пытался начать тему того, что увидел в моих воспоминаниях, но быстро затыкался, не развивая тему дальше первых фраз. Вообще, если судить по тому, что я успел услышать, каждый находящийся в зале человек увидел в них что-то своё. И переубеждать было бесполезно. Ну и что, что ты там был? Я видел и поэтому знаю. Кто-то вон вообще всё время пытался клеймо производителя на утятнице Назара Борисовича рассмотреть. Такие пошлости как захват дома, столкновение с убийцами, помощь деда, да даже гибель Великого князя, его вообще не волновало. Ну подумаешь, сколько всяких разных захватов было, а вот ружье такое я впервые вижу.

— Я всё-таки не совсем понимаю, почему меня судил Совет кланов, а не Императорский суд? Речь ведь шла о преднамеренном убийстве. Я, кстати, это не отрицаю, убивал я эту плесень вполне осознано. — На этот раз Вольф был не в курсе нюансов, и мы вместе посмотрели на Егора. Тот неохотно оторвался от созерцания мелькавшего за окном пейзажа и ответил.

— Здесь был задействован Кодекс кланов. Совет просто решал, опираясь на факты, было ли нарушение Кодекса с твоей стороны или нет. Ситуация была двоякой, поэтому и созвали Совет. Видишь ли, статья шестая Кодекса определяет пределы того, что ты можешь делать, защищая свой дом и семью. Скажу так, при нападении на тебя, ты вообще ничем не ограничен. Но тут вроде бы нападения уже не было, и, как написал в докладе Подоров, им не было видно со своего ракурса, что именно происходило в галерее. Ну, тут ваш архитектор виноват, нехер было такие широкие ограждения делать, что из-за них ни черта не видно. — Добавил он и снова отвернулся, но потом добавил. — Кодекс — это не просто книжка, написанная когда-то. Это своего рода магический договор, определяющий права кланов и заключаемый с каждым новым главой. При подобных ситуациях, если он, ну не знаю, не возражает, или поручается за вердикт Совета, то значит согласен с ним.

— А в суде нет глав кланов, и совершенно точно, поэтому судьи не могут рассматривать подобные дела, — добавил я. — Понятно. Если бы Совет признал за мной нарушение Кодекса, то дальше меня судил бы имперский суд?

— Не признал бы, — уверенно ответил Вольф. — Это было бы прецедентом прямого нарушения прав на защиту, прописанную в той самой шестой статье. В данном случае, когда интерпретировать сделанное можно было как угодно, признан был бы вердикт Совета, каким бы он не оказался. Вот поэтому я и говорил, что ты весьма неаккуратно поступил. Надо было как-то незаметнее всё решить, тогда бы прецедента вообще не возникло бы, и ты спокойно остался дома, вместо того, чтобы ежедневно кошмарить бедного охранника.

— А, так это я его кошмарил почти ежедневно. Ну-ну. Кстати, наши юристы тебе ещё в чём-то пригодились?

— Они ещё работают. Аудит — это серьезное дело с полпинка за один день не проводится. Ты вообще представляешь, сколько им бумаг надо поднять и перепроверить каждую строчку?

— Нет, хвала богам, не представляю, — я покачал головой и, следуя примеру задумчивого Егора посмотрел в окно.

— Кстати, а та огромная книга, заключенная в круг, которая висит под куполом — это и есть Кодекс в изначальном виде? — Вольф так же, как и многие впервые попал в зал заседаний, в то время как Егор там уже бывал, если судить по его уверенным действиям. Наверное, председателю время от времени требуется помощник и он берет правнука, по-другому я такую осведомленность объяснить не могу. — Я слышал, что все решения остаются в нём. Просто огромный памятник истории нашей Империи.

— Вроде, я не знаю, не видел, — пожал плечами Егор. — Его опускают иногда, но ни разу в моей жизни не открывали. Наверное, не было такой потребности. Всё равно каждое решение фиксируется и пересылается в архивы Императорской канцелярии. Этот артефакт предназначен немного для другого, как ты понимаешь.

Понимает Вольф или нет, мы так и не узнали, потому что машина остановилась у моего дома.

Входить в просторный холл и не видеть встречающего тебя Назара Борисовича было немного непривычно. Я огляделся по сторонам. Здесь всё уж вычистили до блеска, а кое-где виднелись следы свежего ремонта. Я посмотрел вверх и чуть сместился в сторону. Именно здесь стояли император и Подоров. М-да, действительно. Лестничные перекрытия переходили в ограждение галереи и представляли собой широкие и массивные мини колонны. Перила также отличались внушительным размером. Раньше я не обращал на это внимания, ну лестница и лестница, у многих такие же или похожие. Дед сидел на полу возле стены, а Павел сидел рядом. Да отсюда только их головы и видно было, да и то с трудом. Я переместился к лестнице. Подоров бежал ко мне, когда я выстрелил. И отсюда он видел только меня. Да, и Вольф и Егор были правы, стоило мне сделать небольшой шаг вперед и присесть, и меня тоже стало бы плохо видно. Ну, все мы крепки задним умом.