Оставить на память (СИ)

Генри всё это время стоял рядом и наблюдал за ней. Улыбка совершенно преобразила девушку. Она больше не была похожа на сердитую и напуганную женщину, которую сбил с ног его пёс и которая была готова защищаться камнем, как самая настоящая воительница. На щеках появился лёгкий румянец, пухлые губы обнажили ровные белые зубы. Но главное глаза — ещё недавно потухшие и невыразительные, сейчас они сияли зеленью, а у век проступили искренние "гусиные лапки".

Он никак не мог определить её возраст. В первую их встречу он мог дать ей все сорок лет. Но сейчас Генри увидел, что она довольно юна, едва ли ей больше тридцати. Её изящные руки с тонкими запястьями нежно гладили собаку, и эти движения его завораживали. Тонкие длинные пальцы тонули в густой шерсти, и Генри внезапно осознал, что представляет как эти руки так же тонут в его волосах, отчего волна жара пробежала по его телу.

— Мистер Войт?

Он вздрогнул. Сам не заметил, как погрузился в свои фантазии.

— Вы будто уснули, — девушка выпрямилась, встав к нему лицом. Опять эта гордая осанка, чуть приподнятый подбородок. Кем бы она ни была, в ней чувствовалась "порода". И сейчас она смотрела прямо ему в глаза, но улыбка до сих пор скрывалась в уголках её губ.

— Простите, задумался, — он потёр глаза, избавляясь от наваждения. — К чему такая официальность? Зовите меня Генри.

Он протянул ей руку, ожидая рукопожатия, но она не спешила, только взглянув на его ладонь.

— А вы так и не назвали своё имя, — Генри продолжал стоять с протянутой рукой, начиная чувствовать неловкость.

Девушка, одной рукой держа коробку с аптечкой, другой пожала ему руку. Рукопожатие было уверенным и довольно крепким для такой хрупкой женщины.

— Ника.

— Ника, — повторил он. Произношение Генри было мягким, обволакивающим, и она невольно улыбнулась. — Приятно познакомиться.

Глава 4

Ника позвала Генри к небольшому сарайчику. Света внутри не было и она настежь распахнула дверь, открывая перед его взором внутреннюю обстановку помещения. На стенах аккуратно висели инструменты для плотницких работ, лопаты и грабли. Всё на вид довольно старое, но крепкое. На полках стеллажей стояли коробки, банки с красками и моющими средствами. Но то, ради чего она привела его сюда, хранилось в тёмном углу. Покрытая пылью и паутиной там стояла двухколёсная садовая тачка. Разглядев её, Генри согнулся пополам от смеха.

— Это лучше, чем нести вашего больного пса несколько километров на руках, — Ника сама улыбалась, понимая как нелепо будет смотреться пёс в импровизированном экипаже. Она хотела было сама вывезти её, но Генри мягко оттеснил девушку и сам полез в сарай. Оттуда он вышел перепачканный, паутина свисала с его одежды. Приподняв пса, он водрузил его на тачку, и тот, словно только этого и ждал, повалился набок.

— Так-так, приятель. Хорошо устроился, — Генри похлопал Теда по голове. Убедившись, что псу комфортно и он не выпадет на первой попавшемся ухабе, Войт взялся за ручки и развернул тачку в сторону своего дома. Он обернулся к Нике, стоявшей в дверях.

— Что ж, огромное вам спасибо. Так и правда намного лучше. Обещаю вернуть ваше транспортное средство как можно быстрее.

Она кивнула вместо ответа, с теплотой смотря на него. Генри замялся. Ему отчего-то не хотелось покидать её сейчас. Странно, но он не думал, приехав сюда, что захочет компании. Наоборот, он стремился убраться из шумного Лондона, от начавшего раздражать окружения и назойливых папарацци. Его телефон не прекращал звонить и причиной тому был отнюдь не последний его голливудский проект.