Оставшийся в Раю

– Это не совсем краска, это особое покрытие, новейшая разработка. Благодаря нему машины не видны в тепловизор.

– По ходу опять что-то намечается – снова подумал про себя Бабич.

– Взлетаем в тринадцать тридцать, продолжительность полёта около пяти часов, подготовьте личный состав и обязательно посетите всё, что нужно посетить, у нас бизнес-класс не предусмотрен. В общем, не маленькие, сами все понимаете – подытожил подполковник.

– Справимся, не впервой! – улыбаясь, ответил капитан.

Работа по погрузке шла полным ходом. Ящики укладывались в ровный прямоугольный штабель в грузовом отсеке самолета. Вслед за ними на борт поднялись и новенькие «Тигры». Закончив погрузку и убедившись в надёжности крепёжных узлов, техники закрыли створку грузового люка, а группа сопровождения заняла свои места. После запуска двигателей и проверки работоспособности бортовых систем, экипаж запросил руление к исполнительному старту. Медленно выкатившись на взлетно-посадочную полосу, Ил-76 неподвижно замер на месте.

– Сто полсотни пятый, на исполнительном. Механизация выпущена, фары выпущены, горят, разрешите взлёт.

– Сто полсотни пятому, взлёт разрешаю – прозвучало в эфире.

– Режим двигателей взлетный, РУД держать, экипаж взлетаем – скомандовал Бабич. Взорвав тишину запредельными децибелами и мелко вибрируя, тяжёлая машина наклонилась вперёд, с нетерпением ожидая старта.

– Двигатели на взлётном, параметры в норме, РУД держу – упираясь в рычаги, отчеканил Соколов.

Дождавшись максимумов на указателях оборотов двигателей, Бабич отпустил тормоза. Словно обрадовавшись долгожданной свободе, самолёт резко рванул с места, а через несколько мгновений, плавно приподняв нос, уверенно оторвался от полосы и устремился ввысь.

– Шасси убрать! – дал очередную команду Бабич.

Наклонившись влево, Соколов перевёл рукоятку управления в соответствующее положение. Раздался характерный продолжительный шум в нижней части самолета.

– Шасси убраны, лампочки не горят – доложил он, одновременно краем глаза наблюдая в окно, как быстро уменьшаются в размерах, разбросанные внизу многочисленные здания и движущиеся по дорогам автомобили. Эта, привычная для любого лётчика картина, всегда его немного завораживала.

– Механизацию убрать! Экипаж, установить давление семьсот шестьдесят, после ИПМ, курс сто семьдесят, занимаем эшелон десять сто.

– Механизация убрана, помощник семьсот шестьдесят установил.

– Штурман семьсот шестьдесят установил.

– Радист установил – посыпались квитанции в ответ.

Через полчаса набора высоты самолёт достиг её десятикилометрового значения.

Переведя автопилот в режим горизонтального полёта, Бабич отодвинул своё кресло назад и взял в руки портфель. Через секунду из-под его крышки появился светло-коричневый бумажный кулёк с характерными масляными пятнами на поверхности. В кабине моментально запахло чем-то по-домашнему вкусным.

– Кто будет пирожки? – задал риторический вопрос командир.

В наушниках грянуло дружное «Я».

– Остроносые с капустой, округлые с картошкой – пояснил Бабич, протягивая кулёк Соколову.

Тот, прихватив пару штук с капустой и передав пакет бортинженеру, с жадностью вонзил свои белые зубы в один из них.

– Вот умеет же Наталья Николаевна создавать такие шедевры! – с удовольствием жуя и слегка запинаясь, невнятно выговорил Соколов.

– Эти шедевры по силу любой нормальной жене, тебе достаточно только попросить – отреагировал Бабич.

– Ему для этого жениться не помешало бы! – ехидно заметил штурман, в мгновения ока прибывший в кабину лётчиков.

– Так! Снова вы за своё! Повторяю в сто первый раз, не родилась на Земле ещё та, которая сможет меня, сокола поднебесного, окольцевать – откусывая от второго пирожка и довольно улыбаясь, парировал Соколов.

– Если она до сих пор не родилась на Земле, то у тебя и выбор-то невелик. Имеется лишь один единственный вариант.

Соколов с удивлением взглянул на размеренно жующего командира.

– И какой же?

– Ино-плане-тянка! – резюмировал в шутку многозначительно улыбающийся Бабич.