Оставшийся в Раю

На третьей секунде резким поворотом штурвала и дачей на полную левой ноги, игнорируя все ограничения, лётчики ввергли самолёт в крутой левый разворот. Уже давно не молодой Ил-76, внезапно получив запредельную боковую перегрузку, казалось, застонал от боли, заскрежетав всеми лонжеронами своего фюзеляжа. Круто завалившись на левый бок, на грани срыва потока скрыла, он попросту резко отпрыгнул в сторону. Неожиданно потеряв из вида свою цель, ракета пронеслась мимо.

– Увернулись раз! Облегчённо выдохнул Соколов, провожая взглядом дымовой след промахнувшейся ракеты, как в тот же миг почувствовался лёгкий толчок, сопровождавшийся звуком глухого хлопка. Самолёт мелко затрясло, количество красных табло утроилось, а в наушниках неживым женским голосом заговорил речевой информатор, монотонно сообщая о пожаре третьего двигателя. Соколов бегло глянул под правое крыло. Из-под рваных кусков обшивки, развороченной взрывом мотогондолы двигателя, острыми языками вырывалось пламя, а из сопла валил густой сизый дым.

– Всё-таки достали! – снова зло прошипел командир. Обильный пот струился по его лицу и крупными каплями скатывался на воротник комбинезона.

– Закрыть пожарный кран третьего, включить огнетушители второй и третьей очереди – громко командовал, окончательно сросшийся со штурвалом, Бабич.

– Командир, падает давление топлива в четвёртом, растёт температура, по ходу и его зацепило! – надрывно прохрипел инженер.

– Первому двигателю режим взлётный, четвёртому обороты семьдесят пять, выключить отбор от четвёртого, включить кольцевание СКВ. Радисту выключить генераторы, перейти на аварийное питание – хладнокровно продолжал Бабич.

Четвёртый двигатель явно доживал последние секунды, быстро превращаясь в бесполезный балласт. Лишившись на три четверти тяги, Ил-76 начинал терять скорость и, как следствие, высоту.

Маневрируя по тангажу, для удержания горизонтальной скорости на нижнем пределе, чтобы не свалиться в штопор, Бабич тщетно пытался замедлить интенсивное снижение. Несмотря на все его усилия, получалось плохо, вертикальная скорость не уменьшалась.

– Командир, до аэропорта Ардебиль сорок километров, может, дотянем? – раздался голос штурмана в наушниках.

– Сорок километров и плюс разворот на сто восемьдесят?! Вряд ли получится, присядем раньше!

– С полным ртом земли! – едко добавил Соколов, сверля взглядом отвесные скалы и ущелья, в тщетной попытке найти площадку, мало-мальски подходящую для вынужденной посадки.

После выполнения противоракетного манёвра самолёт вновь направлялся к Каспийскому морю.

– Попытаться сесть на воду? С такой вертикальной тоже не вариант, разобьёмся от удара –продолжал рассуждать вслух Бабич.

– Командир, а что если машины из грузоотсека сбросить, шестнадцать тонн минус, как-никак! Прилично снизим вертикальную – выпалил идею, Соколов.

– Машины сбросить говоришь… радист, командира десантников сюда, живо! Иванов его фамилия! – осенило вдруг Бабича.

Как ошпаренный, радист бросился к выходу из кабины. Уже меньше, чем через минуту рослая фигура Бекаса нависала над командиром корабля.

– Капитан! – не отрываясь от управления, громко крикнул Бабич. На десантнике не было наушников.

– Ты видел всё, что произошло. На данный момент мы падаем, только медленно. Твои «Тигры» точно умеют прыгать с парашютом?

– Могу продемонстрировать – во всё горло проревел Иванов.

– Сколько времени на подготовку?

– Минуту, системы запустить.

– У тебя две, командуй капитан!

– Слава, открывай створку грузового люка и все бегом к машинам, это наш шанс.

Бортинженер, радист и штурман ринулись за десантником, Соколов остался на месте.

– Ты чего сидишь? – крикнул Бабич.

– Я с тобой! – коротко отрезал тот.

– Ладно, вместе уйдём, врубай SOS и доложи всё, что успеешь.

Бекас в сопровождении троих десантников и троих членов экипажа пробирался в конец фюзеляжа к «Тиграм». Через медленно открывающийся в хвостовой части грузового отсека люк, снова был виден вулкан Себелан. На этот раз его заснеженная вершина абсолютно точно была выше терпящего бедствие самолёта. Преодолевая сильные порывы ветра, группа добралась до машин.

– Кит, Дуглас и лётчики в первую! – показывая рукой на ближайший броневик, прокричал Бекас.

– Я и Рокот в следующую. Запускаем двигатели, системы и ждём остальных, у нас минута! По машинам!

В кабине пилотов Соколов, закончив с докладом в эфир, повернулся к Бабичу:

– Командир, пора!

– Ну, давай, родимый! – шептал одними губами Бабич, щёлкая переключателями и пытаясь запустить, не подающий признаков жизни, автопилот. Надежда на своё собственное спасение теплилась у него всё меньше и меньше. Кому-то нужно было удерживать самолёт в горизонтальном положении во время десантирования.

– Ну, давай, ещё чуть-чуть, всего пару минут… ну!

И вдруг, казалось бы, бездушная машина, словно услышав мольбу своего командира, подмигнула долгожданным зелёным огоньком на панели автопилота, сообщая о его работоспособности.