Осторожно! Играет «Аквариум»!

Так называемый «Аквариум» очень много – крайне много – страшно много – достаточно много времени проводил тогда (если не уезжал на гастроли, но тогда «А» еще практически и не гастролировал) неподалеку от Техноложки. Очень, кстати, может быть, что далеко не все из читающих эту книгу окажутся в состоянии адекватно оценить термин «техноложка». О, sorry, но тут-то ведь все предельно просто: «Техноложка» – это станция метро в самой середине Питера, поименованная так в честь Технологического института, также расположенного в питерской центральной зоне. Так вот, неподалеку от «Техноложки» находится Дом культуры им. Цурюпы и улица 6-я Красноармейская. С аквариумной точки зрения они очень многим знаменательны.

Джордж рассказывал мне, что и ДК им. Цюрупы, и 6-я Красноармейская находятся неподалеку друг от друга и что как раз в 80-м, в «олимпиадном» году «Аквариум» несколько месяцев репетировал в Цюрупе, а Сева Гаккель снимал квартиру на 6-й Красноармейской. У него дома «Аквариум» тоже, бывало, репетировал, только это, пожалуй, даже были и не репетиции – особенно те, которые происходили дома. Особенное, специальное, уникальное. Один из моментов – фрагментов – чаепитий – репетиций на 6-й Красноармейской зафиксировал уникальный фотограф Вилли Усов.

Просветленное. Чисто аквариумное состояние. Не имеет значения, как оно называется.

Польские мотивы

Да, конечно, Джордж оказался весьма специальным администратором. Теперь, похоже, этот расклад уже не исправить, и поезд, похоже, давно ушел. Зато он – Джордж – знает и помнит особенное чувство шоссе. В Репино, когда они вместе с Бобом жили в одной палатке, Джордж чувством этим пропитался особенно сильно – круто – тотально – до предела. Даже навсегда. Да, навсегда. Конечно – самом собой – естественно – понятно – нужно ли говорить, что произошло это не в палатке. Хотя и не только на шоссе. Наверное потом, после 1973 года, ему не однажды еще доводилось так вольготно, свободно и бесцельно бывать – ходить – ездить – перемещаться – двигаться по шоссе. А однажды они вместе с Бобом и Валерой Обогреловым гуляли в местах своего компактного проживания – Алтайская улица, улица Типанова, улица Ленсовета, тамошние дворики и садики.

Однажды они забрели на угол улиц Типанова и Ленсовета. Где-то в тех же краях обитал и Александр Розенбаум. Джордж тогда зачем-то учился в Первом медицинском. Был ли он лично знаком с Баумом? Наверное, был. И вот как раз в момент нахождения Боба, Джорджа и Валеры на углу двух вышеназванных улиц, неподалеку от магазина «Спорттовары» и рядом с автобусно-троллейбусной остановкой, кто-то из их дивной троицы затеял очень милую и славную игру. Заключалась она в следующем: кто-то один из них падал с воплями на проезжую часть улицы и размахивал руками. Похоже, что такого рода экспириенсы проводились милейшей компанией неоднократно, но Джорджу запомнился только этот эпизод, да даже и не само по себе падение на проезжую часть и сопутствующие этому падению вопли – эка невидаль! – как безумный – удивленный – гневный – озадаченный – протестующий – недоуменный взгляд Александра Розенбаума, оказавшегося тогда в этом же месте. Не на асфальте, а на остановке.

«Аквариум», кстати, тогда еще только-только начинался. Проблем у молодой группы было более чем. Не было ничего – ни инструментов, ни аппаратуры, да и группы-то еще тоже не было. Ей еще только предстояло родиться.

Баум учился в Первом медицинском. Джордж учился там же. Больше их ничего не объединяло. По мере дальнейшего углубления в медицинскую учебу (и одновременного с углублением охлаждения к ней) Джордж обзаводился новыми знакомыми. Тот же Вадим Васильев, врач-пианист, которого в мае 1974 года за не слишком складное джемование вместе с Ричардом Майером (Меером) и «Аквариумом», Леня Тихомиров из группы ZA беззлобно назвал «сукой», не был близким другом Джорджа. Однако являлся хорошим его знакомым. Как известно, «Аквариум» тогда только начинался. В одном из институтских помещений время от времени репетировала группа, которой руководил Николай Хлебович. Джордж время от времени заглядывал на эти неспешные и вялые репетиции, сам он играть еще ни на чем не умел, хотя очень-очень хотел подобраться к барабанам, что удалось ему сделать только через некоторое время, в «Аквариуме». Хлебович немного сочинял сам, немного пел песни других авторов, в том числе и Розенбаума. На репетициях его группы – ее название Джордж, увы, позабыл, что в общем-то и неудивительно, – не происходило ничего по-настоящему занятного. На барабанах играл некто Стремоухов. Но для Джорджа, уже в полной мере замороченного рок-н-роллом, это все же было гораздо лучше, чем ничего. В это время «Аквариум» уже начал активно рождаться, и тогда Джордж однажды попросил у Хлебовича электрическую гитару. Старую, не очень ему нужную, но еще находившуюся в боевом и в рабочем состоянии. Попросил – взял на время – одолжил – отвез Бобу. Когда Боб взял в руки пусть и не слишком совершенную, но зато все же НАСТОЯЩУЮ ЭЛЕКТРИЧЕСКУЮ ГИТАРУ, то оказался на грани шока.