Осторожно, меняем судьбы!

«Наверное, все-таки в больнице», – решил Данила и уже хотел отсоединиться, как вдруг в телефоне раздался сухой голос его матери – волна дошла. Данила растерялся. Нужно было правильно начать разговор, подобрать верные слова. Вместо этого он промычал нечто идиотское, притом нарочито бодрым тоном.

– А, это ты? Ну и как там, в Таиланде? – почти брезгливо спросила мать.

Данила вздохнул (он знал, что мертвой мулатки в его постели мать бы не одобрила, впрочем, живой тоже) и уклончиво ответил:

– Да нормально, тепло, солнечно. Но, между прочим, я вернулся в Россию. Да-да, звоню тебе из Москвы.

– Вот как?! А что на родину потянуло? Работаешь или, по обыкновению, бьешь баклуши?

– Работаю, – поспешно заверил Данила, – в детском агентстве. Устраиваем праздники для детей, ну знаешь, всякие там воздушные шарики, песни, фокусы.

– Клоуном, что ли, работаешь? – не скрыла сарказма мать.

– Ну, отчасти – да, – смешался Данила.

Определенно разговор не ладился. Он словно видел ее сейчас перед собой: лицо без грамма косметики, забранные в пучок волосы, скромная одежда. Его мать была привлекательной женщиной (стройная фигура, великолепные каштановые волосы, большие серые глаза), и Данила никогда не понимал, почему она всегда, даже в молодости, стремилась замаскировать собственную привлекательность. Впрочем, ее негромкая красота все же проступала в гармонии черт лица, достоинстве, горделивой осанке; особенно ей шло улыбаться – улыбка преображала ее лицо, правда, она так редко улыбалась…

– Слушай, хотел спросить, – начал Данила, – ты, наверное, знаешь, кто посылает мне деньги?

– А с чего ты вдруг озаботился этим вопросом? Стал таким щепетильным? – усмехнулась мать. – Раньше пользовался и не брал в голову, а теперь вдруг решил узнать, от кого деньги?

– Ну да, выглядит странно, сознаю, что я припозднился лет на десять. И все-таки… теперь я хотел бы знать.

– Я не хочу об этом говорить, – отрезала мать.

– Почему? Какая-то тайна?

– Перестань задавать мне дурацкие вопросы. И вообще я тороплюсь, мне надо на дежурство в больницу. У нас там, знаешь ли, не воздушные шарики с фокусами, а операции, иные по восемь часов. Все, давай прощаться!

Спустя паузу она добавила:

– Дан, я рада, что ты позвонил.

И сразу после этого, словно устыдившись порыва слабости, ее голос опять посуровел:

– Ну все, до скорого.

– До скорого! – машинально сказал Данила, хотя мать уже отсоединилась.

После их разговора он еще больше уверовал в то, что мать знает, кто посылает деньги, но почему-то это скрывает. Почему? Что за тайна за семью печатями?

Данила встал, прошелся по своей новой квартире (интересно, насколько он здесь задержится?), потом достал планшет, нашел в сети один из своих любимых альбомов группы «Пинк Флойд». «В целом это был всего лишь еще один кирпич в стене. В целом все это были лишь кирпичи в стене», – напел Данила слова известной песни, столь созвучной с его сегодняшним настроением. Да, ничего не поделаешь, в его жизни сейчас такой период – сплошная стена. Ее ни обойти, ни объехать; эту стену надо либо прошибать наскоком, либо потихоньку взбираться по ней – определенной стратегии у него пока нет. «Ладно, со временем разберемся, – улыбнулся Данила, – а пока будем как-то обживаться, устраиваться в новой жизни».

…Одиночество сгущалось, как тьма на московских улицах. Данила задумался: может, порыться в соцсетях, отыскать былых московских приятелей с философского факультета, старых подружек? Наладить, так сказать, контакт. Встретимся, потусуемся… Впрочем, он тут же понял, что устанавливать контакт и тусоваться с прежними приятелями ему не хочется – между ними пролегла слишком большая пропасть. Да и что он ответит на их расспросы о том, как жил эти годы? Что ловил кайф и волну в океане? А на их вопрос о своем нынешнем месте работы скажет, что гнет спину на одного чудака, который то ли конченый маньяк, то ли благодетель – пока не понятно. «Чем занимаюсь? Да, собственно, чудесами. Ага. С завтрашнего дня я работаю волшебником». Ладно, к черту старых друзей и прошлое.

Он заварил чай, с кружкой подошел к окну. Москва сияла огнями. Над городом висела огромная луна.

– Ну, здравствуй, Родина! – усмехнулся Данила.

* * *

Егор вернулся домой взбудораженным – нервы на пределе, в голове рой противоречивых мыслей, гипотезы, версии произошедших сегодня событий; в итоге так и не найдя рационального объяснения случившемуся, он совершенно вымотался. Ночью он долго не мог заснуть, потом все же провалился в сон, но вскоре проснулся в неприятной испарине. Открыв глаза, Егор увидел, что в лицо ему светит луна. Он встал, послонялся по квартире и, поняв, что уснуть сейчас все равно не сможет, пошел на улицу.

…В лицо ударила волна свежего, холодного воздуха. На пустынных улицах гулял ветер – завывал, поднимая вихри рыжих листьев. Егор прошелся по улице, потом вернулся во двор, сел на скамейку и долго смотрел на листопад. Замерзнув, он решил идти домой.

Когда Егор зазвенел ключами, дверь в соседнюю квартиру внезапно распахнулась.

– Тина?! – охнул Егор. – Как ты меня напугала! Ты почему не спишь?