Осторожно! Мины!

А еще почему-то пальцы не болели и все вокруг как в дыму.

С чего бы это? А потому что костер горит, а на костре котелок паром исходит, вкусные запахи распространяя. Эх, взять бы ложку да с самого дна зачерпнуть, где жирней и наваристей!

Трещат сучья в огне — и голова трещит. Неужто от спирта? Надо же, привиделось: волки, колдунья… А трамвай тоже привиделся? А пальцы чего не болят? И нога не болит — потому что Обожженных Бедер не было? И Лиза дома, никуда ее чужаки не уводили? А то и вообще не было никакой Лизы? И Стаса не было, и не он сейчас обо всем этом думает?

А кто тогда?!

Стас поднес больную ладонь к глазу — и обомлел. Пальцев не было! То есть вообще — одни только обрубки, обмотанные тряпицей, бурой от крови.

Пальцы где?! Где пальцы?!

И опять навалилось забытье.

* * *

Тихо и темно. Значит, ночь уже? Или Стас лишился единственного глаза?

После пальцев не удивился бы…

Лезвие смеха вспороло тишину от паха до ребер, если, конечно, у тишины есть пах и ребра. Да только смех тот быстро обернулся кашлем — так каркает ворона над трупом, так хрипит пес, подавившийся костью.

— Обед ты проспал, милок, так хоть ужина отведай, что ли.

Костер горел, как и днем. От черного, закопченного котелка поднимался пар, пахло мясом, вкусно пахло. В животе Стаса заурчало.

Улыбаясь, седовласая ведьма с улыбкой смотрела на Сокола. А он приподнялся на локтях, пытаясь понять, где он и что с ним происходит. Волки смирно сидели у ног старухи и недоверчиво зыркали на Стаса. Если что, готовы хоть сейчас растерзать воина така.

А пальцев нет, не приснилось.

— Ты? — Стас показал ведьме свою укороченную ладонь.

— Не стоит благодарности, милок. Еще бы пару дней — и все, поминай как звали. Спирту хочешь?

— Хочу. — Старый Сокол знал, что бабка права, но язык его не поворачивался сказать ей спасибо за то, что она отрезала ему пальцы.

— Причастись, милок, и закуси. — Кряхтя, старуха черпачком нацедила в алюминиевую миску жирного супа, передала Соколу и только затем протянула ему флягу.

Запах пищи успокоил воина.

— Жуй давай. Тебе силенки нужны, милок: ждет она тебя, невольница твоя несчастная.

Стас так и застыл с ложкой у рта. Аппетит пропал на раз, как только про невольницу услышал.

«Откуда знаешь?!!» — хотел крикнуть Стас, но получилось лишь:

— Уххудда… знафф?

Горло судорогой свело от волнения.

Но старуха понятливой оказалась, сообразила, о чем ее спрашивают.

— А я много чего знаю, милок. Как мину заговорить, знаю, травки целебные где искать, сны вещие вижу. Вот во сне и увидала тебя горемыку, ее неверную да разлучника вашего.

— Неверную? — Сокол вскочил, волки зарычали. — Расскажи!

— Это можно. Почему не рассказать? Только ты присядь, а то детишек моих пугаешь, да хлебни чуток.

Спирт провалился в желудок, ударив в затылок.

Голова закружилась. Или это звезды над Стасом пустились в пляс?

— На-ка, запей.

Кружка из бересты пахла ягодами. Старый Сокол выпил отвар до дна.

Звезды замерли. Тепло, тихо и так хочется обнять кого-нибудь, поцеловать и прижаться, и ручонкой туда, где совсем горячо и влажно… Вот только кого обнять? Бабку?

Стас взглянул на хозяйку трамвая сквозь пламя костра. А не такая уж она и старуха. Нет, не старуха. Молодая еще… Моргнув, Стас присмотрелся внимательней. Да она же девица на выданье! Красавица хоть куда — вот кто она! Волки, рыча, поднялись и, поджав хвосты, ушли во тьму междутропья. Почуяли что-то? Не захотели мешать?

Костер, угли… Стаса шатало, когда он встал и шагнул через пламя. В ладонь его легла дряблая грудь. Дряблая? Упругая!

Он оглох от протяжного стона, его подчинил себе ритм. Он — движение. Она — ласки и добрые слова, смех и стон. А вместе они…

Взрыв!

Глава 19

ПОЕДИНОК ХОМЯЧКОВ

Задремав, Макс развалился в кресле автобуса, воздушная подушка которого отлично сглаживала неровности дороги.

Новички таращились в «иллюминаторы», шумно комментируя происходящее снаружи. Дорога перекрыта, чтобы автобус проследовал без эксцессов. Толпы людей на улицах. Все размахивают флажками, хлещут пиво. А вот и стадион — анаконды очередей вползают внутрь, вооружившись хлопушками и попкорном.

Позади Макса танкист уговаривал новичка поскорее вступить с ним в половую связь. Мол, хоть напоследок доставим друг другу удовольствие. Эта игра в любом случае — жизнь? смерть? — станет нашей последней встречей. Как бы ни сложилось, впереди разлука. Случайный перепихон — это пикантно, разве нет? Именно об этом пишут в глянцевых журналах.

Новичок с доводами соглашался, а трахнуться — наотрез. Рассказывал о невесте, о том, как он вернется к ней с портмоне, полным денег. Он мечтал о свадьбе на весь район… Пару минут отставник терпеливо слушал этот бред, а потом прошипел что-то о противопехотных минах, которые быстро вправляют мозги молодым придуркам.

Приехали.