Осторожно! Работает госпожа попаданка

Мы поднялись по скрипучим ступеням к двери, и я принялась рыться в папке.

— Что ты делаешь? — спросила Фритка спустя минуту моих тщетных поисков.

— Ищу ключ, — сообщила я ей очевидное.

— Анка, порой ты меня пугаешь! Руку к двери приложи, и всё! С чего ты вообще придумала какой-то ключ?

Упс. Кто же знал, что у них двери запирают не как у нас?

Я приложила ладонь к дверному полотну, и она распахнулась.

— Видела, как главный клерк открывал ключом сейф, поэтому подумала, что и дверь такой штукой открывается, — зачем-то запоздало оправдалась я

— Заканчивай думать, Анка! Ты раньше это дело не практиковала, нечего и начинать, — посоветовала мне добрая подружка и первой вошла в прихожую. — Ты глянь-ка, не до конца артефакт сдох-то! — порадовала Фритка, пройдя вглубь дома. — Внутри даже пыли нет.

Я тоже прошла через прихожую и оказалась в гостиной. Поставила на вышарканный ковёр сумку и корзину, которая нет-нет, да давала знать, что внутри кто-то живой. Посмотрела на неё внимательно, силясь сквозь прутья разглядеть, кто там скрывается.

Я любила животных… очень. Но не всех. И уж точно не тех, кого называли тварью. Надо все же преодолеть страх и посмотреть на своего питомца. Вдруг он милый?

Но это чуть позже. Сейчас хочется оглядеться.

Судя по всему, семейство Лали, проживая в Нижнем, не шиковало. Кстати, вопрос: а где папаша Лали? Среди провожающих его не было точно, да и по окружающей обстановке его наличия вообще не ощущалось. Скорее всего, Анника растила дочерей одна. Вот и на висящей над камином картине была изображена только она и Эвианна с Грезэ. Картина, кстати, красивая, в позолоченной раме, и выглядела, в отличие от всего остального, дорого. А вот шторы, диван, кресла и столик явно видали лучшие времена.

Прошла по всему этажу и заглянула в каждое помещение.

— Эх, остужатель, наверное, тоже разрядился, — похлопала Фритка по узкому пеналу, стоявшему в углу кладовки.

— Зарядим, а что делать? — утешила я её.

Потом мы прошли в захламленный кабинет, выполнявший и функцию библиотеки, а потом поднялись на второй этаж. Наверху расположились четыре спальни и один на весь дом санузел. Конечно же, не только не шедший ни в какое сравнение с купальней Верхнего города, но и с моей московской ванной. У кранов стояла деревянная лохань, в которой я смогу поместиться только сидя, но это ладно, благо есть водопровод и горячая вода. А ещё туалет нормальный, не какой-нибудь ночной горшок.

— Чур я занимаю эту комнату! — заявила громко Фритка, заставив покинуть меня санузел и глянуть на её выбор.

Ну что ж, пришла пора объясняться. Потому что служанка явно выбрала себе хозяйскую спальню — самую большую, светлую и хорошо обставленную. С широкой кроватью.

— А домой не пойдёшь, что ли? — начала я разговор издалека.

— Так тут мой дом и есть, — объявила Фритка, — с десяти лет, как госпожа Анника меня в приюте взяла, тут и живу. Мне и доступ открыт ею. Госпоже за меня пособие платили, между прочим, поэтому всё лучшее у меня и было.

Ох, а бедная девочка, оказывается, сирота! На мгновенье захотелось отдать ей эту комнату. Пусть порадуется. Но я себя одернула. Нельзя! Судя по характеру, Фритке у семейства Лали жилось хорошо, поэтому она слегка обнаглела. Уступлю сейчас — вскоре на шею сядет!

— Понятно. Значит, ты жила с нами, а в какой комнате?

— Так в этой и жила! — не моргнув глазом соврала Фритка.

Я покачала головой.

— Милая моя, ты, видимо, чего-то не до конца поняла, — начала я просветительную беседу. — То, что я ничего не помню, не сделало меня умственно отсталой. А то, что я не умею пока говорить без ретранслятора, не значит, что я буду молча терпеть от тебя произвол. Хочешь оставаться в этом доме — вспомни, кто из нас кому служит. Не хочешь вспоминать — дверь там, — я махнула рукой в сторону лестницы.

Девушка часто-часто заморгала.

— Ты стала совсем другая, Анка, — шёпотом сообщила она, будто испугавшись моей отповеди.

— Стоп. Меня зовут Эвианна, — но я решила закрепить результат. — Зови меня Анна или Эви, но никаких отныне Анок. Поняла?

— Да, — она с готовностью закивала.

— А тебя, подозреваю, тоже зовут не Фритка?

— Фритис.

— Очень красивое имя. Таким его и оставим. Про Фритку тоже забудь. Согласна на мои условия?

— Я согласна… куда я пойду? — вздохнув, смиренно сообщила служанка.

— Ну и прекрасно. Но это ещё не всё. Сейчас мы пойдём разбирать сумки, знакомится с тварюшкой, а потом сядем писать список покупок. Вечером ты будешь учить меня говорить. Если будешь во всем слушаться и служить верно, я тебе обещаю новую и интересную жизнь. Ну а если нет — давай прощаться. Думаю, я смогу найти себе…

— Нет! Нет! Анк… Анна. Я согласна на все, как и говорила. Не гони меня, — бедняжка была готова расплакаться, и я сочла её заявления искренними.

— Вот и славно. Так где ты спала раньше?

— Ставила на кухне разборнушку, — нехотя созналась несчастная Фритис.

— Ну а теперь можешь выбрать любую комнату, кроме этой.

Фритис, недолго думая, показала рукой на соседнюю дверь, а я кивнула, соглашаясь с выбором, и мы отправились на первый этаж.