Остров гориллоидов

Оставаться на месте — это значит, что чудовища, овладев окончательно островом, направятся к ангару и, конечно, один Ильин, несмотря на высокие бетонные стены, не сможет отбить нападения. Выйти наружу на разведку? Но это значит оставить Мадлен одну. Это значит, что, если он погибнет за стеной, Мадлен окажется добычей опьяневших зверей. Когда Ильин представил себе эту картину, его охватил такой непреодолимый ужас, что он был почти готов направиться к молодой женщине, чтобы, пока не поздно, покончить с ней и затем с собой.

В следующий момент толчком воли он взял себя в руки. Не так же он слаб, чтобы не прибегнуть к этому исходу в последнюю минуту, когда не останется уже ни одной возможности спасения…

Между тем, раздававшийся ранее по всему острову ружейный огонь теперь сосредоточивался лишь в двух пунктах: у ближайшего к ангару дома, где жил летчик Тракар, и в самом конце острова, вероятно, около казармы, замыкавшей выход на дамбу. Очевидно, только здесь еще продолжалось сопротивление.

В глухой бетонной стене ангара с этой стороны не было никаких окон. Если бы имелась лестница, по ней можно было бы добраться до окон в нижней части крыши, но лестницы нигде не оказалось. Ильин окинул взглядом внутренность ангара и вдруг сообразил, что добраться до верха, пожалуй, и удастся. Крыша на уровне верха стен стягивалась железными поперечинами. Если попробовать перекинуть через одну из них канат?

Он поспешно вытащил из угла связку веревок, быстро навязал на веревке узлы и, сделав на конце петлю, бросил вверх. Веревка перекинулась сразу, но болтавшийся вверху конец был слишком короток. Ильин зацепил его за петлю крючком, наскоро согнутым из толстой проволоки, подтянул вниз, и путь к перекладинам был готов. Связав вместе концы, он посадил на них Мадлен, чтобы веревка не качалась, быстро вскарабкался наверх, отворил раму и осторожно выглянул наружу.

XXVI. ВЗРЫВ

Из-за деревьев полыхало пламя и валил густой дым. Судя по месту, это должен был быть провиантский склад. Оттуда доносился сильнейший шум, и волосатые фигуры то выскакивали с какими-то предметами в руках на берег болота, то снова бежали обратно. Очевидно, гориллоиды грабили склады и, судя по крикам и суете, там, по-видимому, и находилась главная масса победителей. Еще дальше, в стороне дамбы продолжалась стрельба, но что там делается — из-за деревьев не было видно.

У стены дома летчика лежала груда тел. Вероятно, опьяневшие чудовища бросились на приступ без соблюдения предосторожностей и были сметены огнем защитников. Нападающие были скрыты густыми кустами, но из-за деревьев раздавались одиночные выстрелы, и было видно, как пули выбивали стекла и щелкали по карнизам и рамам. Дом мрачно молчал, но количество трупов на земле наглядно показывало, что защитники решили дорого продать свою жизнь. Немного поодаль, под деревом, лежало тело Кроза без всяких видимых следов повреждения. Даже одежда профессора была в порядке. Очевидно, он погиб от пули, и тело, находясь под огнем защитников, не подверглось насилию чудовищ.

Дом был совсем близко от ангара. Вопрос лишь, кто там находится. Когда с целью лучше осмотреться Ильин высунул голову наружу, две пули щелкнули в стену почти рядом, и несколько мелких камушков рассекли щеку, но зато из дальнего окна дома раздался голос Ахматова:

— Ильин! Эгей, Ильин! Как вы попали в ангар? И где вы были все эти последние дни?

— Через дверь с той стороны, — ответил Ильин на первый вопрос. — А кто с вами в доме?

— Тракар и еще один рабочий.

Ильин почувствовал, что сердце его усиленно забилось.

— Какой рабочий?

— А черт его знает! Просто — рабочий. Слушайте. Как нам попасть в ангар?

Ильин молчал некоторое время.

— Ахматов, я сам ничего не могу придумать. Где Тракар и рабочий? Позовите их сюда или сменитесь с ними, если им нельзя отойти. Только один Тракар знает все, что есть в ангаре, и сможет дать какой-либо совет.

Наступило молчание, изредка прерываемое выстрелами, и пули с такой меткостью били наискосок в окно, что молодой ученый уже не рисковал высовываться и, скрывая голову за выступом стены, ждал ответа.

Затем раздался тонкий пронзительный голос Тракара:

— Ильин, вы меня слышите?

— Слышу.