Остров Колдунов

Лейт с ужасом подумала, что нужно будет снова переправляться через Пролив. Представила, как вернется домой. Конечно, мать с отцом примут ее обратно, пожалеют, снова оденут-обуют. А вот что дальше? Она ведь теперь вдова. Пять лет в трауре, взаперти, в кругу близких родственников, из всего дозволенного — только святилище, рукоделие да уход за детьми. Своих детей у нее теперь долго не будет. А если и возьмет кто второй раз замуж… А кто возьмет-то, в ее маленьком городке, где и так народу немного. Подрастут молодые и красивые, кому она будет нужна, перестарок?

Жевр… Если бы он остался с ней в каюте, может быть, они спаслись бы оба. Добрались бы до дома. Она бы его полюбила. Может быть, не так, как сына арха, по-другому, но все равно — полюбила бы. А так… Горло и грудь сдавило, из глаз хлынули слезы.

Остановиться она уже не могла. Лейт даже не заметила, что давится слезами на груди у риалларца, что он гладит ее по рассыпавшимся волосам, шепча что-то успокоительное. Выплакавшись впервые с момента гибели мужа, она отстранилась и, привалившись к поваленной кнее, отдалась течению невеселых мыслей.

А если остаться здесь, в Риалларе? Ведь она, как законная супруга, теперь имеет право на часть доли в деле Ас-Вардена. Ведь у него есть в Дарнейте дом, какое-то хозяйство, лавка… Но она совершенно не знает обычаев и правил этой страны. Даже ее брак здесь не брак, брачная запись, выданная Жевру илларом святилища города Улле, сгинула вместе с ним. Ее не знает в Дарнейте ни одна живая душа, не говоря уж о том, что у нее нет денег, чтобы заплатить за обратный путь.

Путано и невнятно она изложила вопрос Джеру.

— Мда, наследницей тебя здесь не признают, пока бумагу из Улле не пришлют, и пока не объявится свидетель, который сможет подтвердить твою личность, — ответил он. — Хотя… я могу это сделать. Я обязан жизнью твоему отцу и брату. Есть другой вариант — хэльд Истина. Только он может показать лишнее, — усмехнулся он, а потом добавил. — Если, конечно, у нас тоже хэльды не сдохли. У нас траур по мужу носят год, и при этом вовсе не надо хоронить себя заживо. Просто замуж ты не сможешь выйти, пока год не пройдет. Будешь жить, как обычная горожанка. А если захочешь вернуться, я найду для тебя корабль.

— Я боюсь, — прошептала Лейт.

— Значит, поплывешь на боевой галере. Ее уж точно не тронут, — сказал он с улыбкой.

Лейт не ответила. Будущее казалось ей туманным и далеким. Реально существовал только этот берег и этот костер. Нужно ведь еще до Дарнейта добраться. А там… там видно будет.

Она решительно встала, стянула с кольев подсохшие брюки и, краснея от стыда под его взглядом, принялась одеваться.

— Может, пойдем? Есть хочется. И пить. И темнеть скоро начнет.

— Темнота нам не помеха, — ответил Джер, принимаясь одеваться. Одежда высохла. Отряхнув с нее соль, он быстро привел себя в порядок. — Наоборот — защита. Дойдемпо лесу вдоль берега, не заблудимся.

32. Арта Сач Сал. Шаги Пришествия

Новости с войны были столь же удручающими, что и до этого. Не умели ни Тонхайр, ни Сагир воевать, а может быть, как раз и умели, может быть, такая она и была — настоящая война — кровавая и беспощадная, жестокая и нескончаемо долгая… Старший сын мастера ушел вместе с первыми отрядами, туда, на поверхность, где начался первый конфликт, где столкнулась новоиспеченная гвардия императора и войска наместника. Началось все со свары мудрецов Сагира и Колодца, дошедшей сначала до скрытой, потом — до откровенной вражды и взаимных оскорблений, потом — до отчуждения, распространившегося на оба государства, до возведения границ и приграничных крепостей, до первых стычек и, наконец, до открытого вторжения… С того памятного совещания у императора прошло меньше года, а мир уже изменился неузнаваемо, так, что мастер не знал, чего теперь ожидать от будущего. Да и не было уже мира. Была война.