Остров, которого нет

— Это очень хорошая карта. Она сделана совсем недавно с помощью спутника — одного из немногих, которые еще летают. И мы не могли сбиться с направления — я все время проверял по компасу.

— Значит, мы шли недостаточно быстро, — сказал Джамал.

— Может быть, — с сильным сомнением произнес Ибрай. — Но не думаю, что я ошибся больше чем на несколько километров.

— Тогда через час-два мы обязательно увидим разрушенный город, — успокоил его Ахмад. — Но что ты собираешься делать дальше?

— Мы убедимся, что город пуст, и пойдем обратно.

— А если в нем опять живут люди?

— Мы посмотрим, что это за люди. Может быть, возьмем одного-другого пленного, которые расскажут нам подробнее о том, что здесь происходит.

— Нужно обязательно спросить у них, где еще есть деревни серых тварей, — подсказал Джамал. — И откуда серые достают такие красивые камни.

Ибрай промолчал. В душе он был согласен с Джамалом, но высказывать это вслух не счел нужным. Командир не должен отвлекаться на подобные мелочи. Он сложил карту и спрятал в карман.

— Поднимайте людей, нам пора трогаться.

Несмотря на близость границы, за которой мертвая земля должна была заканчиваться, лес вокруг них по-прежнему оставался чужим и незнакомым. Более того, ощущение чужеродности усиливалось с каждым пройденным шагом и пропорционально росла тщательно скрываемая от всех тревога Ибрая. Те, кто посылал Бессмертных, совершенно не предполагал, с чем им придется столкнуться на мертвой земле.

Он почувствовал на своем плече руку Ходжи и, повинуясь его молчаливому призыву, чуть ускорил шаг, чтобы отдалиться от остального отряда.

— Думаю, мы не увидим города, Ибрай, — сказал Ходжа.

— Почему?

— Это уже не мир Создателя, — ответил Ходжа. — Разве вы еще не поняли? Не знаю как, но мы давно уже преодолели его границу.

— Что же нам теперь делать? — впервые за все время Ибрай позволил себе показать неуверенность.

— Решать вам. Но я бы посоветовал вернуться и поискать иной путь. Не забудьте о нашей главное задаче.

Ибрай хотел как следует обдумать эти слова, но вместо этого должен был вскинуть руку, давая сигнал к остановке отряда, потому что возвращались посланные вперед разведчики. Они бежали изо всех сил, словно спасаясь от погони, и это заставило Ибрая положить руку на автомат. Муса подбежал первым и некоторое время переводил дух.

— Там! Там! — показывал он себе за спину. От волнения Муса, казалось, забыл необходимые слова.

— Там город? — попытался помочь ему Ибрай.

— Нет! Там прекрасный храм!

* * *

Ежик умирал. Мы не могли ему ничем помочь, каждый из нас понимал, что излечить такое ранение не под силу даже специалисту в самых лучших условиях. Сломанные и обуглившиеся ребра были выворочены в сторону, открывая пульсирующее месиво внутренностей. Нам оставалось лишь ждать, когда жизнь нашего товарища окончательно угаснет. Однако запас жизненных сил Ежика был просто поразителен. Он до сих пор не потерял сознания. Ежик виновато смотрел на нас, иногда пытался что-то сказать, но лишь беззвучно шевелил губами.

Спасенное Ежиком существо медленно приходило в себя. Металлические цепочки, сковывавшие шеи пленников, запирались замками, секрета которых мы разгадать не сумели. Пришлось просто перекусить цепи кусачками наших ножей. Я предполагал, что существа немедленно скроются, но они вовсе не собирались убегать. Они прекрасно поняли суть происшедшего и не боялись своих спасителей. С моей точки зрения даже они могли бы поотчетливее обозначить свою благодарность. Не обращая на нас особого внимания, они немедленно окружили Ежика, то ли нашептывая что-то, то ли обнюхивая, и в их поведении не было угрозы. Внезапно трое из них словно по команде бросились в лес и исчезли. Движения их были настолько стремительны, что никто из нас и глазом моргнуть не успел. Впрочем, в этом поспешном бегстве, скорее всего, не было ничего тревожного: остальные существа не выказывали беспокойства. Главным объектом приязни они избрали Ежика. То один, то другой легонько касался его конечностью, издавая многосложные звуки на своем свистящем языке. По отношению к нам они держались осторожнее, старательно избегая физического контакта. Не поручусь за остальных, но лично я был за это им весьма благодарен. Источаемый существами запах казался мне совершенно непереносимым. Не знаю, как его передать, у меня нет для этого материала для сравнения. За прошедшие годы я узнал множество новых замечательных запахов. Я знал, как пахнут заживо разлагающиеся жертвы Болезни, не один раз ощущал смердящие зловония десятков гниющих трупов в уничтоженных вирусом поселках, но все это было не то. Запах существ был намного ужаснее, потому что принадлежал чужим, и, ощущая его волны, я всякий раз затрачивал огромные усилия на то, чтобы справиться со рвотными позывами. Полагаю, мои друзья должны были испытывать примерно те же ощущения, однако справлялись с ними намного легче. Человек способен привыкнуть ко всему, я был уверен, что рано или поздно сумею поставить чувства под контроль разума, но сейчас одна лишь мысль о такой необходимости сводила меня с ума.