Остров мертвых

Он раздражал меня, и я решил, что его смерть послужит хорошим уроком остальным и предостережением для тебя. Заодно я от него избавился, доставив ему максимум страданий. Таким образом я сразу убил трех зайцев.

– А откуда взялся третий?

– Все это доставило мне немало радости.

– Понятно. Но почему все-таки Иллирия?

– Разве после Вольной, которая недосягаема, эта планета не любимое твое детище?

– Что ж, верно.

– Так где же я найду лучшее место?

Я бросил окурок на землю и затоптал его каблуком.

– Ты оказался сильнее, чем я думал, Фрэнк, — произнес Грин-Грин после некоторой паузы, — ведь справился же ты с ним когда-то, а вот меня он одолел, отобрав вдобавок нечто бесценное…

Я вдруг мысленно перенесся домой, на Вольную, в мой зимний сад. Я курил сигару, напротив сидела бритая мартышка по имени Льюис Бриггс. Я только что открыл конверт и пробегал глазами список имен.

Так что телепатия здесь ни при чем. Просто хорошая память и умение логически мыслить.

– Майк Шендон, — тихо произнес я.

– Да. Я не знал, что это за человек, иначе ни за что на свете не воспроизвел бы его.

Черт возьми, я мог бы догадаться и раньше, зная, что пейанец воспроизвел их всех. Но мозг мой был затуманен жаждой крови и мыслями о Кати.

– Ты тупоголовый ублюдок, — сказал я, — тупоголовый ублюдок…

Я родился во второй половине двадцатого века, и в те времена искусство и ремесло — смотря с какой стороны посмотреть — шпионажа пользовалось куда большей популярностью среди широких масс населения, чем, скажем, морская пехота США или Американская Ассоциация Врачей. Мне кажется, в какой-то степени это был просто привлекательный способ бегства от неприглядной действительности эпохи «холодной войны». Однако, со временем это явление вышло из-под контроля, как обычно случается со всем, что оставляет свой след в веках. В длинном перечне популярных героев, что открывается принципами Возрождения и заканчивается бедными юношами, которые «жили честно, старательно трудились и женились на дочерях своих начальников», нашлось место и для человека с капсулой цианистого калия в дупле зуба, умопомрачительными любовницами и невыполнимыми заданиями, которому мимолетный секс и насилие заменяли любовь и смерть. Эти люди были на гребне успеха в 70-х годах двадцатого века и теперь о них вспоминают с той же ностальгией, что и Рождестве в средневековой Англии. Конечно, нарисованный здесь образ весьма далек от реального. В наши дни шпионы являют собой еще более жалкое зрелище, чем тогда. Они собирают самые незначительные подробности, которые только могут заполучить, и передают их кому-то, кто вводит оные в компьютер, в котором хранятся тысячи подобных фактов. Таким образом проясняется какое-то малозначительное обстоятельство, кто-то пишет маловразумительную служебную записку, которую сдают в архив и тут же забывают о ее существовании. Как я уже говорил, межзвездная война — редчайшее явление, а классический шпионаж имел дело как раз с военными тайнами. Когда война, как способ продолжения политики иными средствами, практически исчерпал себя, то надобность в подобных секретах пропала. Сейчас настоящие, талантливые шпионы работают исключительно в сфере промышленного шпионажа. В двадцатом веке мало кто слышал о человеке, доставившем в руки «Дженерал Моторз» микрофильмы чертежей последнего детища Форда или о девице, у которой в подкладке лифчика уместился эскиз новейшей модели Диора. Эти шпионы не удостаивались в ту пора особого внимания. Но теперь лишь у их коллег сохранились навыки древней профессии. В межзвездной торговле правит закон джунглей. Все, что может дать хоть какое-то преимущество перед конкурентом — новый технологический процесс или расписание поставок между двумя фирмами — становится не менее важным, нежели когда-то был Манхэттенский проект. Так что шпион, способный раздобыть эти сведения, ценится на вес пеньковых трубок.

Майк Шендон был подлинным асом шпионажа, лучшим из всех, кто когда-либо работал на меня. Каждый раз, когда я думаю о нем, меня гложет зависть. У него было многое из того, о чем я мог лишь мечтать.