Остров Обезьян

– Рад тебя видеть, – мягко сказал он, выпуская Тесс из своих объятий.

– И я, – смущенно ответила детектив. – Познакомься, это мой коллега, Тони Питчер, – быстро она представила своего путника, заметив интерес во взгляде Томаса.

– Очень приятно, Энтони, – добродушно улыбнулся Томас и протянул руку Антону. – Верно же? Энтони?

– Да, все так, – ответил Антон, протягивая руку в ответ.

– Неважно выглядите, Энтони, – заметил Томас. – Простите, – тут же добавил он засмеявшись. – Профессиональная привычка. Когда-то в прошлой жизни я был врачом. И очень, нужно сказать, неплохим. Во всяком случае, никто не жаловался! – он снова рассмеялся. – Ну, чего стоять в пороге? Давайте пройдем в гостиную. Сюда, – он жестом указал им путь и сам последовал следом. – Энтони, заметил Ваш акцент. Вы из Европы?

– Да, из Восточной, – вдаваться в подробности Антону не хотелось, но Томасу, как будто было уже не интересно.

Внутреннее убранство дома полностью соответствовало внешнему колониальному стилю. Дом был обставлен со вкусом, и даже огромная хрустальная люстра в гостиной выглядела уместно.

– Молодец, что решилась все-таки навестить старика, – тихо обратился Томас к детективу. – И тебе очень повезло застать меня дома. Вообще я не собирался оставаться в Торонто надолго, думал, посещу церемонию и вернусь в Оттаву.

– Мне очень жаль, – Тесс взяла мужчину за руку, пока они шли к небольшому дивану у эркерного окна, выходящего во двор. – Я помню, Вы с Вильямом были друзьями.

– Как и с твоим дедушкой, – с грустью добавил Томас. – Я много лет работаю в медицине и привык к тому, что люди порой…уходят. Жаль только, я продолжаю оставаться и ничего не могу с этим поделать.

– Что ты такое говоришь!

– Ох, девочка, поживи с мое. Старость не самое лучшее время. Но ты права, сегодня грусти не место в этом доме. Итак, – усаживаясь на диване, обратился он к ним обоим, – чем могу быть полезен бравой полиции Торонто? Как бы мне не хотелось думать обратного, но Тереза, признайся ты приехала не просто так.

Проницательность пожилого мужчины позабавила Антона, но вместе с тем и насторожила.

– Позволите, я осмотрюсь? – обратился он к Томасу.

– Конечно. И тут есть на что посмотреть. Все предметы в этом доме находятся ровно на тех же местах, что и сто лет назад. Во всяком случае, меня уверовали в этом риэлторы, – он снова засмеялся. – Его стены помнят историю! Почти, как я. Ну, так зачем ты здесь, Тесси?

– Если честно, я здесь не совсем официально…

– Удивился бы, будь оно по-другому, – перебил ее мужчина. – Ты никогда не была паинькой. Но продолжай.

– Скажи, а с Pharmtex все в порядке?

– В каком смысле? – растерялся Томас.

– В прямом. Не терпит ли она убытки? Может быть, особенно давят конкуренты?

Томас тяжело вздохнул, положив руки себе на колени:

– Терпит ли убытки? Думаю, это не станет разглашением корпоративной тайны, если я скажу, что да. Но оно и не удивительно. Шерман был упрям и честен до скрежета зубов. Он наотрез отказывался переносить производство в Азию. Да, это сохраняет рабочие места, но неизбежно повышает отпускные цены на наши лекарства. Как друг, я поддерживал его решения, но теперь, после его смерти, думаю, все будет иначе. А почему тебя это беспокоит?

– Меня беспокоит его смерть. Пытаюсь кое-что прояснить.

– Поверь мне, этим делом занимаются лучшие люди. Утрата Вильяма и Нэнси стала большой трагедией для нас, для страны.

Что-то показалось странными Антону в этих словах. Что-то подобное Томас говорил сегодня на церемонии и все это выглядит заученным текстом.

Антон прошел около камина обитого панелями белого мрамора и заметил несколько старых черно-белых фотографий. Но внимание привлекла другая – современная и цветная. На ней двое мужчин и одна женщина – радостные поднимали бокал по случаю празднования Нового года (судя по плакатам за их спинами). Казалось бы, ничем не примечательная фотография, коих может быть множество у любого человека. На фото он узнал двух мужчин. Ими оказались Вильям Шерман и Томас Трюдо. Узнать бы как зовут женщину. Ведь именно она несколько минут назад в слезах (и почему-то в этом Антон был теперь уверен) выбегала из поместья Трюдо.

– Это Вы? – спросил он у Томаса, указывая на фотографию средних лет мужчину хмуро стоящего возле большой входной двери.

– Сейчас подойду посмотреть, – отозвался Томас, поднимаясь с дивана. – Хотя, там везде должен быть я. А, да. Это я, – он взял в руки фотографию. – У дверей Пастеровского института в Париже.

– Что? – удивилась Тесс. – Пастеровский Институт?

– Да. В свое время, я имел честь работать с ним. А теперь состою в наблюдательном совете.

– А Вильям тоже имел какие-то связи с ним? Ну, там заказывал у них исследование или, не знаю, спонсировал их деятельность?

– Не слышал о таком. Исследованиями занимаются наши лаборатории. А что касается спонсирования, тут все может быть. Благотворительность дело безотчётное. Вильям вообще был малообщительным человеком, и довольно скрытным. Не любил заводить новые связи. Вот уж яркое воплощение интроверта.

– Понятно, – задумчиво ответила девушка.