Остров Z

Как раз когда беглецы разменяли третий соседский огород и почти вышли к опушке леса за северной околицей деревни, на южной окраине загудели моторы. Отряд Кудашова двинулся в путь. А на восточной окраине Алексеевки громыхнул взрыв, следом за которым по деревне раскатилась барабанная дробь от падающих друг на друга деревянных обломков. Ходоки рефлекторно обернулись и проследили, как в небо поднимаются клубы дыма и пыли. Все-таки Федоров не пожалел гранаты.

Охотник усмехнулся и покачал головой. Хромов тоже хмыкнул.

– Как думаешь, успеет Федоров вернуться на базу до подхода колонны? – спросил лейтенант у Охотника.

– С запасом. Напрямки тут быстро. А машинам придется по дорогам петлять, иначе увязнут. Размыло все вокруг.

– Мы тоже можем напрямки?

– Можем. Но вперед оборотня не поспеем. Шибко быстро бегает. Что сам, что его орава.

– Хотя бы вперед отряда…

– А это пожалуйста, – Охотник кивнул. – Теперь ты мне скажи, лейтенант. Что за «изделие ноль»? Думаешь, то самое зеркальце?

– Это не совсем зеркальце, – Хромов неопределенно помахал рукой. – Трудно объяснить. В общем, это и не зеркальце на самом деле. То, что оно от заразы избавляет, это побочный эффект, понимаешь? На самом деле эта штуковина для другого дела требуется.

– И для какого? Ты не мнись, не подбирай слова, я пойму. Или что, военная тайна?

– Так точно. Ты прости, Охотник, но…

– Странные вы люди, офицеры, – вмешался Шаман. – Кудашов тебя ведь списал. Вчистую. Ты для него теперь «груз двести», Хромов, только пока что не в цинковом ящике, а ходячий. Какие у тебя могут быть обязательства перед таким начальством?

– У меня не перед начальством обязательства, – Хромов нахмурился. – У меня присяга.

– Ах, да! На верность Родине, которая даже не почесалась, чтобы тебя отсюда вызволить?

– Меня и не надо вызволять. Я здесь служу.

– Служил! – Шаман поднял указательный палец. – Служил, Хромов! Служил, но час назад погиб в бою. И пока ты не избавишься от заразы, ты мертвяк! Что там говорит Устав о разглашении военной тайны мертвыми солдатами? Каким пунктом это вам запрещено?

– Шаман, отвяжись от товарища лейтенанта, – с усмешкой предложил Бажов. – Кудашов считает, что «изделие ноль» способно вывести из зоны. Напрямую, сквозь все барьеры. Как говорится, пронзив пространство и время. Так, товарищ Хромов?

– Возможно.

– Ну, вот, – Тимофей развел руками. – Никаких особых тайн. И, кстати, никакого конфликта интересов. Если доберемся до вещицы раньше Кудашова, используем ее в своих целях и торжественно вручим майору… лейтенант Хромов и вручит. И пусть дальше Кудашов рулит, выводит нас из этой чертовой зоны. Вы согласны, товарищ лейтенант?

– Так точно. Все правильно.

– Особенно то, что добраться до зеркальца надо первыми, – хмыкнув, напомнил Шаман. – Если вещицу перехватит Кудашов, нам крышка.

– И это верно, – Хромов вздохнул. – Он и слушать не станет. Даже меня.

– Ну, добраться первыми не проблема, я ж говорю, – сказал Охотник.

– Ага, осталось придумать, как бы отбить вещицу у Федорова, – скептически морщась, сказал Шаман.

– Отбивать вещицу у военных будет гораздо труднее, чем у партизан, – заметил Бажов.

– О, это утешает!

– Я знаю, как можно отбить, – уверенно произнес Охотник. – Есть один секрет. На месте расскажу.

Зона разлома 11

Остров, 21 июля 2016 г.

Компания ученых вполне устраивала любознательного Каспера, но тяготила Шурочку. Она мало что понимала из их разговоров, а возникающие то и дело научные перепалки ее и вовсе раздражали. К тому же Шурочка переживала за ушедших в рейд квестеров. Любое упоминание о товарищах, особенно о Луневе, вызывало у девушки бурную и не всегда адекватную реакцию. Касперу было понятно, что Шурочка неравнодушна к Андрею, а значит, у юного ухажера практически нет шансов добиться взаимности от девушки, но сдаваться Костя не собирался. Просто сделал тактический ход, переформатировал ухаживания в заботу. Поначалу Шурочка отмахивалась, но как-то незаметно чуть подтаяла, привыкла и постепенно начала принимать предложенную Каспером игру в любовь-морковь. Не то чтобы намекнула на возможную взаимность, но хотя бы разрешила вокруг себя виться. Каспера это воодушевило, и он напрочь выключился из интересных разговоров в мужской компании. Теперь все его внимание было сосредоточено на Шурочке.

И совершенно напрасно. Ведь если бы Каспер остался на ученой волне, он наверняка заметил бы, что с хозяевами убежища творится что-то неладное. Их поведение становилось все более агрессивным, а речи все менее содержательными. Ученые то и дело, как пьяные, застревали в незначительных проблемах и пытались раздуть из них сенсацию, но чаще всего возвращались к началу и вновь перетирали тему в порошок. Чуть позже, ближе к полудню, их вовсе понесло. Речь у всех троих сделалась бессвязной, появились признаки лихорадки, а лица пошли серыми пятнами.