Острова, залитые солнцем

 — Видел, — ответил он. — Но встретить их очень трудно: они тотчас же скрываются, как только заметят вас.

В это время на другой стороне бухты раздались два выстрела, приведшие всех полицейских в состояние крайнего возбуждения. Они поспешили на берег, сопровождаемые сворой собак. Зрелище, которое они увидели, было довольно жалким — сержант Хла Дин по шею в воде пытался добраться до сидевших на отмели чирков. После долгих усилий ему это удалось, и, хорошенько прицелившись из винтовки, которую он специально одолжил у Берна, сержант выстрелил. Чирки преспокойно поднялись в воздух и опустились на другой отмели.

Однако Хла Дин был упорным человеком. Нисколько не обескураженный, он опять последовал за птицами, которые, казалось, издевались над ним, проверяя, как метко он стреляет. Они заставляли его переходить от отмели к отмели, пока наконец не улетели в сторону дальней, труднодоступной заводи в северо-восточном углу, отделенной от бухты протокой. Сержант еще некоторое время беспомощно топтался у протоки, потом решил, что лучше пойти в джунгли за более легкой добычей.

 — Он не подстрелит их. Птицы слишком умны, — заметил один из полицейских.

 — Хла Дин подстрелит вместо них какую-нибудь другую птицу, — заверил Берн. — Он ведь бирманский охотник, а эти охотники никогда не отступают.

Я не мог понять, почему Хла Дин не стал переходить протоку вброд — она казалась неглубокой, — и спросил об этом Берна.

Берн показал рукой на то место, где джунгли вплотную подступали к морю, и сказал:

 — Там расположена стоянка джарвов — такая же стоянка, какую мы видели сегодня утром.

 — А как они переходят протоку? Может быть, переплывают на каноэ?

 — Джарвы не знают каноэ. Они связывают несколько кустов и получается плот. Но здесь мелко, и во время отлива они переходят вброд. Раньше по этой бухте проходил их основной путь, но после того как мы устроили форпост, джарвы стали пользоваться другой дорогой.

После полудня мы вышли на прогулку. Прилив только начинался, и были видны новые отмели, на которых искали корм десятки бекасов и караваек. Приятно было ощущать под ногами мягкий песок и наблюдать за моллюсками различной окраски и формы, копошившимися на дне. Но я все время боялся споткнуться о корни молодых мангровых деревьев, напоминавшие паучьи ноги, которые то и дело ранили ступни.

 — Взгляните, как растут мангровые деревья, — сказал Берн, поднимая с земли булавовидный проросток более фута длиной. — Проростки падают с дерева и сразу же наполовину уходят в землю, да так прочно, что волны не могут смыть их. Обратите внимание, они всегда наклоняются в сторону моря. Если бы не мангровые деревья, море давно бы опустошило Андаманские острова.

В этот вечер безмолвие окрестностей Констанс-Бей лишь изредка нарушалось криками чирков и тихими всплесками волн. То тут, то там слышались выстрелы из винтовки Хла Дина, но они лишь подчеркивали царившую в природе тишину. Обогнув рощицу мангровых деревьев, мы увидели и самого Хла Дина, с ног до головы в грязи, но с парой голубей в руке. Хла Дин так устал, что молча прошел мимо нас. Берн усмехнулся:

 — Что я говорил? Он скорее умрет, чем вернется без добычи. А эти птицы пригодятся на ужин.

Погода на Андаманах очень капризна. Утром и весь день светило яркое солнце, а теперь, когда мы находились всего лишь в двухстах ярдах от форпоста, появились тучи и закрыли солнце.

 — Кажется, пойдет дождь, — сказал Берн и, обернувшись ко мне, добавил: — Нам лучше поторопиться.

Мы побежали изо всех сил. И как только вошли в хижину, первые капли дождя забарабанили по крыше.

Ливень продолжался недолго, но был довольно сильным. Крупные капли с шумом разбивались о песок. Когда дождь кончился, Бери приказал Хла Дину подготовить к отплытию наш челн, чтобы мы могли немедленно вернуться в Тирур.

 — Если здесь начинаются дожди, никто не может сказать, когда они кончатся, — заметил он. — Да и течение в протоке становится очень быстрым. В прошлом году во время дождя два наших парня пытались переплыть в этом месте протоку, но утонули.

При вечернем освещении мангровый лес казался еще более жутким, а белые журавли, перелетавшие с дерева на дерево, напоминали привидения. Наш челн с трудом продвигался в этой зловещей тишине. Но вот наконец лодка врезалась в берег.

По прямой от Тирура до Констанс-Бей около двух миль, но как резко меняется ландшафт! В Тируре нет и намека на море. Он расположен в долине, зажатой между двумя холмами, густо поросшими лесом. Виднеются бесчисленные прямоугольники рисовых полей, через которые скот протоптал тропинку к фермам, находящимся у подножия холмов.

 — Восемь лет назад эта долина была покрыта лесом, — сказал Берн, когда мы устало тащились по тропинке. — Лес расчистили и долину заселили выходцами из Восточного Пакистана.

За фермами тропа огибала подножие холма. Солнце зашло, и долину окутали сумерки. Стало трудно продвигаться по тропинке, которую прорезали бесчисленные овраги. Но вскоре мы оказались возле форпоста и шли мимо хижин, освещенных фонарями.